Индия. Записки белого человека

— Умеешь жонглировать? — неожиданно спрашивает Нори и без предупреждения бросает мне мяч. С мячиками она не расстается ни на минуту: в самый неподходящий момент вдруг замирает и принимается жонглировать то четырьмя, а то и шестью одновременно. Меня спасают старик со старухой за столиком неподалеку: заметив их, Нори срывается с места и на ходу начинает щебетать по-французски.

— Поль — мой учитель, — говорит она, вернувшись.

Она похожа на Йоко Оно. Помимо чисто внешнего сходства, Нори тоже рисует, занимается каллиграфией и пишет стихи. А главное, у нее, как у ее знаменитой соотечественницы, лицо временами принимает «выражение самурая» — становится одновременно диким и сосредоточенным. Вот она, поймав рачка, осторожно берет его двумя пальцами и разглядывает со всех сторон. При этом глаза сходятся к переносице и слегка косят, а губы сами собой сжимаются и твердеют. И я вдруг представляю, что в руках у японки короткий самурайский меч и она готовится сделать выпад. У русских женщин такое выражение не встречается, и я не знаю, как на него реагировать.

— Йоко Оно? — Нори удивленно поднимает брови, когда я делюсь с ней своими наблюдениями. И я понимаю, что она впервые слышит это имя. Мне становится обидно за Джона. Я уже готов съязвить, когда до меня доходит: девушка, сидящая на корточках и играющая с маленьким морским рачком, родилась через тринадцать лет после того, как злосчастная Йоко развалила моих любимых «Битлз»! Даже если бы Нори была русской, и тогда между нами было бы не много общего… Мне становится грустно и отчего-то вспоминается одна из немногих танка, которые я помню:

На песчаном белом берегу
Островка
В Восточном океане
Я, не отирая влажных глаз,
С маленьким играю крабом.

Я на ходу перевожу любимое стихотворение с русского на английский. Перевод с перевода…

— Чье это? — спрашивает Нори.

— Исикава Такубоку[25], — уже ни на что не надеясь, отвечаю я.

Нори задумывается. И вдруг, отбросив в сторону рачка, повторяет танка по-японски.

— Такубоку Исикава! — торжественно произносит она. И после паузы: — Я не похожа на Оно Йоко! Я не похожа ни на кого из твоего поколения!

Надо было учить три года японский, чтобы забыть, что японцы сначала называют фамилию, а потом имя. И никак иначе!

— А чем тебе не нравится мое поколение? — спрашиваю я, втайне радуясь за себя и за Джона. Прежде чем ответить, Нори поворачивается ко мне спиной и… приспускает штаны, напоминающие восточные шальвары. На ягодице у моей очаровательной знакомой вытатуирован иероглиф «правда».

— Тем, что вы всегда хотите кем-то казаться! — говорит она, снова укрывая свой девиз.

— А ты?

— А мне незачем. Я такая, как есть.

— И какой же ты себя видишь?

— Я — дельфин, который вылез на набережную маленького индийского городка и пишет иероглифы, чтобы заработать себе на жизнь и на уроки французского, и которому сейчас позарез нужен стол как раз для того, чтобы писать на нем иероглифы на улочке маленького индийского городка, чтобы заработать себе на жизнь… — Нори взахлеб хохочет над собственной шуткой.

— …и на уроки французского?

— И на уроки французского!

Я, глядя на нее, тоже хохочу.

— Ты не знаешь, где здесь можно найти хоть что-нибудь, на чем я смогла бы заняться каллиграфией? — отсмеявшись, спрашивает девушка с самой что ни на есть невинной улыбкой.

«Неужели все это из-за того, что ей не на чем рисовать?» — невесело думаю я, таща тяжеленный деревянный стол, который выпросил под залог в лавке за полкилометра от места, где собирается устроиться моя знакомая. А еще мне приходит в голову мысль, что хотя я и значительно моложе Леннона, но того, как ни крути, уже давным-давно нет в живых. И что пора подумать о вечном. И перестать думать о девушках. Даже если они потрясающе красивые японки.

— Ты сможешь забрать меня в одиннадцать? — спрашивает Нори и нежно чмокает меня в щеку.

Глава 15 Коровье ухо Гокарна