Индийская философия (Том 2)

Тот, кто достигает цели, становится истинным брахманом, познавшим Брахмана. Образ жизни, которому он следует, описан Шанкарой, цитирующим следующее место:

Тот о ком никто не знает, высокого он или низкого происхождения,

О ком никто не знает, ученый ли он или неученый,

О ком никто не знает, совершал ли он добрые или злые дела,

Тот именно и есть настоящий брахман.

Преданный тайному долгу, строго выполняя его,

Он проводит всю жизнь свою скрытно,

Как если бы он был и слеп, и глух, и лишен чувств;

Так истинный мудрец проходит через этот мир[697].

Это – жизнь в духе, полная кротости и мира, святости и радости, лишенная того, чтобы впадать в состояние созерцательной инертности. Его действия не связывают его. Его карма – это уже не карма в обычном смысле[698]. В то время как некоторые из достигших освобождения предпринимают минимум активных действий для поддержания своей жизни (дживанаматрартхам), другие предаются мирским делам (локасанграхартхам)[699]. Эта деятельность освобожденного не основывается на индивидуалистической точке зрения[700] и вследствие этого не должна рассматриваться как то, что втягивает индивида в круговорот рождений и смертей[701]. Свободные души, спасая себя посредством собственных усилий, спасают весь мир своим примером.

Ведийские предписания и моральные правила, необходимые для тех, кто вовлечен в круг сансары, теряют свой смысл для души, которая отказывается от всей совокупности желаний и отвращается от различий сансары[702]. Возник вопрос, может ли освобожденная душа поступать так, как она хочет. Шанкара отвечает, что, поскольку эгоистические стремления, побуждающие к действию, отсутствуют, как это имеет место с душой, достигшей освобождения, душа вообще не действует[703]. Действие, возникающее из авидьи, не может сосуществовать с истинным познанием души[704]. В то время как такие объяснения, по-видимому, отрицают у освобожденной души возможность предпринимать какие бы то ни было действия, у Шанкары имеются другие высказывания, из которых следует, что освобожденная душа, свободная от эгоистического желания, действует, не заинтересованная в результатах своих действий[705]. Дурное действие для нее психологически невозможно. Свобода от моральных законов упоминается как то, что повышает ценность – аланкару состояния освобождения, или то, что его украшает, но не как призыв к нарушению моральных законов. Ни в коем случае это не может рассматриваться как поощрение пренебрежения моралью. Свободная душа возвысилась до такой степени родства с абсолютным духом, что грех для нее невозможен. Для греха она поистине мертва. Позицию, занимаемую Шанкарой, не следует смешивать с точкой зрения, выражаемой иногда антиномиями в учениях христианской церкви. Хотя и верно, что освобожденная душа "не имеет больше объекта, к которому бы она стремилась, так как она достигла всего"[706], все же она действует для блага всего мира. Кроме того, хотя Шанкара считает, что моральный долг не имеет значения для свободной души, он вовсе не хочет этим сказать, что душа отказывается от моральных добродетелей[707]. Достижение морального совершенства действительно ведет к смерти, но к смерти не морали, а моралистического индивидуализма. Правила поведения сохраняют свою силу до тех пор, пока мы стремимся вперед, подавляя зверя в самих себе. Они помогают нам держаться правильной линии поведения, когда возникает опасность, что мы можем поступить дурно.

Как обычаи убийц, воров и им подобных не затрагивают цивилизованного человека, так и человек, живущий духовной жизнью, не заботится об условных правилах морали.

XLI. РАЗБОР НЕКОТОРЫХ ВОЗРАЖЕНИЙ НА ЭТИКУ ШАНКАРЫ

Этические взгляды Шанкары часто критикуются, и мы должны вкратце рассмотреть некоторые такие обвинения[708]. Если все существующее есть Брахман и если мир множественности является только тенью, то нельзя провести действительного различия между добром и злом. Если мир – это только тень, то грех – менее, чем тень. Почему бы человеку не поиграть с грехом, не получить удовольствия от преступления, поскольку они только тени действительности? Что за польза нам бороться с дикими зверями и жертвовать нашими интересами, стремясь к добродетели в этом сне жизни? Если моральные различия обладают ценностью, жизнь реальна; если жизнь не реальна, тогда они не имеют ценности. Это возражение рушится, если мы не признаем мысль о совершенной иллюзорности природы мира. Добродетель и порок имеют моральный вес для достижения высшей цели.