Индийская принцесса

Но здесь, в Ахмадабаде, все переменилось, и порой Аш задавался вопросом, влияет ли на мысль расстояние, измеренное в милях. Не потому ли, что теперь он находится ближе к Джули в буквальном смысле, воспоминания о ней снова ожили в памяти и неотступно его преследуют? Отсюда до Бхитхора всего три дня пути… от силы четыре… Если он выедет прямо сейчас… «Вы меня не слушаете, сахиб! – укоризненно говорил мунши. – Прочитайте это предложение еще раз и помните, что я говорил вам насчет временной формы глагола».

Аш с трудом отвлекался от мыслей о прошлом и сосредоточивался на настоящем, а после урока искал себе еще какое-нибудь дело, какое угодно, лишь бы занять ум до времени, когда дневная жара спадет и он сможет отправиться на конную прогулку. Но в октябре жара пошла на убыль, и он несколько воспрял духом. Холодный сезон был периодом напряженной активности армейской жизни, и теперь, словно с целью наверстать упущенное за несколько месяцев вынужденной праздности и апатии, тренировочные походы, маневры и военные учения следовали один за другим, а все свободное время посвящалось таким видам активного отдыха, как скачки, поло и прочие спортивные игры.

Что самое главное, Аш приобрел две вещи, которые успешнее всего остального отвлекли его от личных проблем и стали компенсацией за изгнание с границы и из корпуса разведчиков: друга по имени Сарджеван Десай, сына местного землевладельца, и коня по кличке Дагобаз.

Сарджеван (для близких друзей просто Сарджи) был внучатым племянником рисалдар-майора – свирепого и мудрого седовласого воина, ставшего живой легендой Роуперовской конницы, поскольку он служил здесь около сорока лет, с первых дней сформирования части, поступив в нее пятнадцатилетним мальчишкой во времена, когда Гуджаратом правила Ост-Индская компания.

Рисалдар-майор, ревнитель строгой дисциплины и превосходный наездник, состоял в родстве чуть ли не со всеми представителями местной аристократии, в том числе и с покойным отцом Сарджевана, сыном одной из его многочисленных сестер. Сам Сарджи не служил в армии. Он унаследовал большое поместье, а вместе с ним отцовскую страсть к лошадям, которых он разводил скорее для собственного удовольствия, нежели для получения прибыли, и не продавал никому, кроме людей знакомых и любимых.

Его двоюродный дед, составивший благоприятное мнение о вновь прибывшем британском офицере, познакомил Сарджи с лейтенантом Пелам-Мартином, наказав обеспечить сахиба лошадьми, которые не посрамили бы доброго имени полка – и Гуджарата. К счастью для Аша, они двое сразу понравились друг другу. Они были ровесниками, и общая любовь к лошадям упрочила взаимную симпатию, в скором времени переросшую в дружбу, вследствие чего Аш приобрел по умеренной цене нескольких прекрасных лошадей, ставших предметом зависти для всех офицеров, в том числе породистого вороного жеребца арабских кровей по кличке Дагобаз, то есть Хитрец.

С далеких дней своей службы в должности подручного конюха у Дани Чанда в Гулкоте Аш повидал много лошадей, на многих ездил и многими впоследствии владел. Но еще никогда прежде не видел он скакуна столь красивого, горячего и резвого. Даже Бадж Радж, ныне находившийся под опекой Уолли в Мардане, не шел с ним ни в какое сравнение. Дагобазу было почти три года, когда он перешел в собственность Аша, и поначалу Сарджи не хотел продавать его – не потому, что жеребец обладал великолепными статями и подавал большие надежды, но потому, что он недаром получил кличку Дагобаз. Пусть с виду он казался образцом совершенства, но характер у него не соответствовал внешнему облику: он имел пылкий, капризный нрав и питал к хождению под седлом отвращение, которое никак не удавалось истребить в нем, сколько его ни выезжали.

– Я не говорю, что он злобный, – сказал Сарджи, – или что на нем нельзя ездить. Можно. Но в отличие от других лошадей он до сих пор не терпит седока на своей спине. Ты это нутром чуешь, когда едешь на нем, – ощущение не из приятных. Он обладает собственной волей, этот конь, причем волей железной, и к настоящему времени даже самые лучшие мои саисы готовы признать свое поражение. Они говорят, он знает тысячу хитрых способов сбросить седока, и когда ты думаешь, что уже изучил все их – глядь! – он применяет новый прием и ты снова валяешься в пыли или в терновых кустах, поставленный перед необходимостью в очередной раз возвращаться домой на своих двоих. Тебя пленяет красота Дагобаза, но, если ты его купишь – а я не продал бы его никому другому, – тебе, возможно, еще придется пожалеть об этом. И не говори потом, что я не предупреждал тебя!

Но Аш только рассмеялся и купил вороного жеребца по смехотворной (если учесть его стати и родословную) цене; и он ни разу не получил повода пожалеть о таком приобретении. Сарджи всегда отлично ладил с лошадьми и превосходно ездил верхом, но, будучи сыном богатого человека, он приобрел опыт не столь трудным путем, как Аш, работавший с ними еще ребенком в низкой должности конюшонка.