Индийская принцесса

– Я вот собираюсь пойти к Воротам сати и занять место во рву под стеной, – сказал угольщик. – Оттуда все будет хорошо видно, и я бы посоветовал вам сделать то же самое: тогда вы будете смотреть снизу и вам не придется вставать на цыпочки и вытягивать шею, пытаясь разглядеть что-нибудь поверх голов более высоких людей. Ах, зрелище будет поистине достойное внимания! Нечасто представляется возможность увидеть рани с открытым лицом, а эта, говорят, красавица из красавиц. Хотя вторая, ее сестра по прозвищу Каири-Баи, неуклюжа и уродлива – во всяком случае, я так слышал.

– Да, конечно, – сказал Аш, машинально заполняя паузу, но столь явно поглощенный своими мыслями, что Сарджи пристально посмотрел на него, а угольщик обиделся, отвернулся и принялся сердито кричать на придурковатого сына.

Шум пробудил Аша от задумчивости, и он резко спросил, не оставлял ли кто сообщений для него. Но весточки от Гобинда не пришло, и по-прежнему ничто не свидетельствовало о намерении правительства Индии осуществить свою власть и обеспечить соблюдение своих законов.

– Время еще есть, – утешительно сказал Сарджи, когда они вернулись в дом, и стал первым подниматься по узкой лестнице с зажженным фонарем и ключом в руках. – Рана еще не умер, и не исключено, что палтон прибудет сюда нынче ночью. А если этот старый дурак говорит правду и гонги сегодня прогудят, солдаты найдут ворота открытыми.

– Да, – задумчиво проговорил Аш. – Тогда все будет гораздо проще.

Сарджи с ухмылкой оглянулся, приняв эти слова за сарказм, но лицо Аша оставалось серьезным и напряженным, как у глубоко сосредоточенного человека, и Сарджи не понравилось выражение его глаз – странное, застывшее выражение, явно не предвещавшее ничего хорошего. «Что у него науме? – подумал Сарджи, охваченный внезапной паникой. – Конечно же, он больше не верит, что сиркар пришлет полк в Бхитхор. Тогда при чем здесь ворота? Что будет гораздо проще? И для кого?» Сарджи споткнулся о верхнюю ступеньку и долго не мог вставить ключ в железный висячий замок – так дрожали у него руки.

В комнатушке было душно, жарко и стоял тяжелый запах угля и стряпни, поднимавшийся снизу. Аш широко распахнул ставни единственного окна, впуская ночной воздух, перегнулся через подоконник и вдохнул знакомый запах лошадей. Двор внизу был окутан тьмой, и черный силуэт Дагобаза был неразличим в густой тени, но серая шкура Моти Раджа виднелась расплывчатым бледным пятном, и он услышал, как Дагобаз стукнул копытом и фыркнул, потревоженный крысой или москитами и обиженный на хозяина, который не вывел его сегодня на прогулку.

– Эти двое будут рады убраться отсюда не меньше меня, – заметил Сарджи, роясь в седельной суме в поисках спичек. – Уфф! Здесь жарко, как в печи горшечника, и воняет прогорклым гхи и тухлой капустой… и кое-чем похуже.

Аш отвернулся от окна и сказал:

– Не унывай. Если хаким-сахиб прав, сегодня ты в последний раз проводишь здесь ночь. А завтра в этот час будешь находиться в двадцати косах отсюда и спать под звездами, под охраной старого Букты.

– А ты? – спросил Сарджи. Он нашел спички, зажег вторую керосиновую лампу и поднял ее, чтобы осветить лицо Аша. – Где будешь ты?

– Я? О, я тоже буду спать. А как же иначе? – сказал Аш и рассмеялся.

Он не смеялся так (да и вообще никак) уже много дней, и Сарджи удивился, потому что смех казался совершенно непринужденным. Веселый беззаботный смех, обнадеживающий.

– Я рад, что ты все еще в состоянии смеяться, – заметил Сарджи. – Хотя не понимаю, что тебя развеселило. Видят боги, у нас мало причин для смеха.

– Если хочешь знать, – сказал Аш, – я смеюсь, потому что сдался. Я «выбросил белый флаг», как выражаются мои соотечественники. Я признаю свое поражение, и так здорово снова обрести способность трезво оценивать ситуацию и смотреть в будущее незамутненным взором. Говорят, тонуть довольно приятно, когда перестаешь дергаться и трепыхаться, и именно это я сделал. Кстати, у нас найдется что-нибудь поесть? Я голоден как волк.

– Я тоже, – рассмеялся Сарджи, мгновенно отвлекаясь на мысль о еде. Они не ели с самого утра, да и утром лишь легко перекусили: тревога не способствует хорошему аппетиту, а оба провели бессонную ночь. – Здесь должна быть пара чапати и немного пекоры. Ага, вот они, крысы до них не добрались.

Крысы не добрались, но муравьи оказались более предприимчивыми. Скудные остатки съестного отправились в окно, а поскольку Аш отказался посетить одну из городских харчевен, объясняя это тем, что сегодня ночью в них не протолкнуться, а он не в состоянии несколько часов ждать, пока освободится место, Сарджи пошел купить все необходимое на базаре, покинув дом со спокойной душой и в прекрасном настроении.

Он был счастлив оттого, что друг наконец-то образумился и понял тщетность всяких попыток, заведомо обреченных на неудачу.