Индийская жена исследования, эссе

Более того, мы встречаем женщину и среди летописцев, что довольно редко для средневековья (можно вспомнить, пожалуй, только знаменитую византийскую царевну Анну Комнину, описавшую правление своего отца). Гульбадан Бегум, дочь основателя Могольской империи Бабура, рассказала о годах царствования своего брата Хумаюна в хронике, озаглавленной "История Хумаюна". Этот источник обычно невысоко котируется у историков: они пеняют автору на погрешности стиля, на недостаточное владение тонкостями персидской грамматики и, главное, на слабую информированность: писательница в течение долгого времени не покидала гарем и не присутствовала, разумеется, ни на поле битвы, ни в государевом совете, где вершились дела империи. Однако для того, кто заинтересуется различными сторонами жизни могольского гарема и мировосприятием женщины-мусульманки, хроника Гульбадан Бегум представит немалый интерес

Очень сдержанно, спокойно повествует хронистка о жизни падишахской семьи, о свадьбах, праздниках, болезнях и смертях. И хотя мир Гульбадан Бегум был ограничен женской половиной дворца, она все же немало знала о тех политических событиях, которые происходили в правление ее отца и брата. Вместе с тем и в собственных глазах, и в глазах окружающих она — только дочь, сестра, супруга (мужем Гульбадан Бегум был приближенный ее отца Ходжа Хызр); на страницах хроники писательница постоянно подчеркивает свою малозначительность, избегает употреблять местоимение первого лица, говоря о себе "эта скромная особа", "это слабое создание". Никакого влияния она, дочь и сестра государей, не оказывала на политическую жизнь и не стремилась к этому.

Совсем по-иному выглядят в средневековых источниках те женщины из царских семей, которым судьба уготовила активную и даже ведущую роль в жизни государства. Традиционно скипетр монарха и женская природа считались несовместимыми; царь, подпавший под женское влияние, подлежал всеобщему осуждению. Мы знаем, что царицы иногда присутствовали на официальных дворцовых приемах, участвовали в совете, особенно если дело касалось матримониальных планов в отношении царских детей. Но документальные и эпиграфические источники упоминают цариц либо тогда, когда излагают родословную правителя и в связи с этим сообщают имя его матери с соответствующими эпитетами, либо повествуя о свадьбе царя, либо если речь идет о тех или иных актах общественной благотворительности со стороны царицы.

Немало женских имен запечатлено в истории в связи с обрядом сати ~ самосожжением вдов на погребальном костре супруга. Обычай этот был довольно распространенным в знатных семьях, особенно в Раджпутане, и неудивительно поэтому, что раджпутская литература очень подробно и торжественно описывала подобные события, увековечивая память о них. Памятниками вдовам-подвижницам являются и сатистхала ~ места самосожжения, ставшие священными для индусов и даже неиндусов. Не меньше славы — увы, посмертной ~ выпало на долю тех, кто совершал джаухар'. когда осажденная врагами крепость уже не могла обороняться, женщины, собравшись вместе в каком-либо помещении, сжигали себя, дабы защитники крепости могли идти в последний бой, не думая о женах и дочерях, а главное, для того, чтобы жены и дочери побежденных не стали добычей врага. Литературные источники, да и многие хроники, настаивают на том, что джаухар был добровольным актом, и у нас есть все основания верить этому, особенно если подумать о судьбе женщин в крепости, отданной на разграбление победителям. И сати, и джаухар принято считать варварскими, жестокими обычаями, но вместе с тем во многих случаях это было единственной для женщины возможностью поступить по собственной воле, единственным нравственным выбором, предоставляемым ей судьбой-

Однако, несмотря на все традиционные воззрения, считавшие женщину и власть несовместимыми, обстоятельства порой складывались так, что именно женщина принимала на себя ответственность за судьбу государства. Одним из таких обстоятельств могла быть смерть царя, у которого либо не было наследника-мужчины, либо был малолетний сын, и тогда царица брала на себя роль регентши. Такова в описании знаменитого кашмирского хрониста Калханы царица Дидда, ставшая регентшей при малолетнем сыне.