Индийские рассказы

Его то подвигали вперёд на один фут, то быстро отталкивали назад на четверть мили (причём его задние движущие колёса сильно стучали и трещали); толкали на переводные стрелки (а эти стрелки очень, очень коротки, грубы и неудобны), направляли то к одному, то к другому вагону и, не давая ему ни малейшего понятия о грузе, который он вёз, снова отправляли в путь. Когда он был на полном ходу, от него вдруг отцепляли три-четыре вагона; '007 делал скачок вперёд и сейчас же, икая, удерживался тормозом. Тогда он ждал несколько минут, смотря на быстро мелькавшие фонари, оглушённый шумом колоколов, ослеплённый видом скользящих мимо вагонов, причём ручка его регулятора, задыхаясь, делала сорок оборотов в минуту; оси передних колёс ложились боком на его каукэчер, словно язык усталой собаки, а сам он весь покрывался золой.

— Не так-то легко работать с тендером, имеющим прямую спинку, — сказал его маленький друг по депо, идя рысью мимо него. — Но вы отлично справляетесь. Видели вы начальника депо? Это величайший человек на свете, запомните это. Когда мы окончим работу? Ну, малютка, все время будет так, и днём, и ночью. Видите вон тот поезд, что двигается по четвёртому… нет, по пятому пути отсюда? Это смешанный груз, который надо будет рассортировать по надлежащим поездам. Для этого-то мы и готовили вагоны.

Тут он сильно подтолкнул один из вагонов, шедший на запад, и отскочил назад, сильно фыркнув от удивления, потому что вагон оказался старым другом.

— Черт побери, да ведь это «Бездомная Кэт»! Ну, Кэт, разве вас никак нельзя отправить назад к вашим друзьям? Ведь на вас найдётся сорок охотников на вашей дороге. Кто владеет вами теперь?

— Желала бы сама знать это, — прохныкала Кэт. — Я принадлежу компании в Топеке, но была в Ваннипеге; была и в Ньюпорт-Ньюз; ездила и вдоль всей старой Атлантики, и в Вест-Пойнт; была я и в Буффало. Может быть, подымусь и до Хаверстроу. Я только десять месяцев, как выехала из дома, но очень скучаю по нему, сильно скучаю.

— Попробуйте Чикаго, Кэти, — сказал маленький локомотив, когда поношенный старый вагон стал, покачиваясь, медленно спускаться по полотну. — Я хочу быть в Канзасе, когда зацветут подсолнечники.

— Депо наполнены «Бездомными Кэт» и «Бродячими Вилли», — объяснил локомотив '007-му. — Я знал один старый вагон, который ходил безостановочно семнадцать месяцев; а один из наших ходил пятнадцать, пока нам удалось узнать, где он находится. Не знаю, как это устраивают наши люди. Вероятно, меняются. Во всяком случае, своё дело я сделал. Он теперь на пути в Канзас, via Чикаго; но я готов поставить в заклад все содержимое моего котла, что его задержат там столько времени, сколько будет угодно товарополучателю, а осенью пришлют к нам с пшеницей.

Как раз в эту минуту прошёл локомотив «Питтсбург» во главе двенадцати вагонов.

— Я иду домой, — гордо сказал он.

— Не дотащить тебе всех двенадцати.

— Раздели-ка их пополам! — крикнул «Пони».

Но к последним шести приставили '007, и он чуть не лопнул от удивления, когда заметил, что толкает вагоны к громадному парому. Он никогда ещё не видал глубокой воды и задрожал, когда очутился на расстоянии шести дюймов от чёрного, блестящего залива.

После этого его поспешно отправили в багажное отделение, где он увидел начальника депо, невысокого человека в рубашке, штанах и туфлях, смотревшего на море платформ, на толпу кричащих рабочих и на эскадроны пятившихся, поворачивавшихся, покрытых потом лошадей, из-под копыт которых вылетали искры.

— Это корабельный груз, нагружаемый на платформы, — с благоговением сказал маленький локомотив. — Но ему это все равно. Пусть их ругаются. Он — царь, король, хозяин! Он говорит: «пожалуйте», и все становятся на колени и начинают молиться ему. Надо поднять три-четыре груза, пока он сможет обратить внимание на них. Когда он протягивает руку вот так, значит, случится что-нибудь важное.

Ряд нагруженных вагонов скользнул вниз по полотну, и ряд пустых занял их место. Тюки, плетёные корзины, ящики, кувшины, сосуды с жидкостями, бочонки и узлы полетели из кладовой, словно вагоны были магнитом, а они железными опилками.

— Ки-йя! — крикнул маленький «Пони». — Ну разве это не чудесно?

Рабочий с багровым лицом пробрался сквозь толпу к начальнику и стал размахивать кулаком под самым его носом. Тот даже не поднял глаз от груды лежавших перед ним багажных квитанций. Он слегка согнул палец, и молодой человек в красной рубашке, беззаботно стоявший позади него, ударил рабочего в левое ухо так, что тот, дрожа, со стоном упал на тюк сена.

— Одиннадцать, семь, девяносто семь, четырнадцать чего-то, три ещё чего-то, девятнадцать, тринадцать; один, один, четыре; семнадцать, должно быть, двадцать один; и десять, отправляемых на запад. Все верно, кроме двух последних. Выпустить пары на станции. Так, хорошо. Дёрнуть эту верёвку.

Говоривший кроткими голубыми глазами смотрел на кричавших рабочих, на воду, залитую лунным светом, и тихонько напевал сквозь губы: