Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху

После завершения южного похода в течение десяти лет, с 1741 по 1751 г., Рагхуджи активно продвигался на восток в сторону Бурдвана, Ориссы, Бихара и Бенгалии, регулярно делая вылазки против бенгальского наваба Аливарди-хана (1671–1756). Первые попавшиеся на пути маленькие княжества Райпур, Ратанпур, Биласпур и Самбалпур, составлявшие область Чхаттисгарх, он подмял, присоединив к своим владениям. Натиск войск Рагхуджи был столь мощным, что пешва Баладжи Баджи-рав (1740–1761), опасаясь укрепления нагпурских князей, предложил бенгальскому навабу помощь взамен на уплату им в пользу Шаху чаутха и в свою – 22 лакхов[24] рупий. Столкновение с Рагхуджи у Пасета в 1743 г. вынудило пешву отойти в Пуну, князя – в Нагпур, а Шаху выступить миротворцем и заставить поссорившихся маратхов заключить договор, разграничивший между ними зоны влияния: за Нагпуром закреплялись земли к востоку от Берара, за Пуной – к западу. После разделения контролируемых территорий ничто не мешало Рагхуджи перекраивать границы на востоке Индии. По договору 1751 г. уставший от войн 80-летний Алаварди обязался уплачивать ежегодно нагпурским Бхосле 12 лакхов в качестве чаутха с Бенгалии, Бихара и Ориссы. При этом Орисса (или Каттак), т. е. огромная территория вплоть до Баласора и реки Суварнарекхи, хотя номинально оставалась под контролем Бенгалии[25], но все налоговые сборы, а не только чаутх, выплачивала в маратхскую казну. На престоле Бенгалии оставался ставленник Рагхуджи Мир Хабиб, поддержавший его в борьбе с навабом. Кроме того, за эти годы на территории Берара Рагхуджи вывел из-под контроля низама и подчинил себе три важных форпоста с прилегающими к ним землями – крепости Гавилгарх, Нарнала и Маникдруг.

Рагхуджи I Бхосле

В этот период прямых столкновений между маратхами и британцами не было. Однако последние были сильно напуганы постоянными набегами воинствующих соседей. Вещественным воплощением их страха стал ров длиной в три мили, вырытый в 1742 г. вдоль северной границы города Калькутты. Он так и остался известен в истории как Маратхский ров. В современной Калькутте о нем напоминает улица с одноименным названием. Кроме того, изрядно страдали английские торговые операции в Бенгалии, что наносило серьезный материальный урон Ост-Индской компании и определяло антимартхский крен в ее политике.

Весомое положение Нагпурского княжества в системе Маратхской конфедерации к концу правления Рагхуджи объяснялось не только серьезными территориальными приобретениями, но и первоначальным источником его могущества. Как пишет К. Уиллс, «не так широко известно, что Рагхуджи играл исключительную роль в общей маратхской истории… Его семья имела более высокий статус, чем Синдия и Холкары, так как последние были креатурами пешв, а нагпурские Бхосле своим возвышением были обязаны раджам Сатары… Когда последние оказались подмяты пешвами и потеряли влияние, первые подхватили знамя традиционного противостояния, которое сохраняется и по сей день, между брахманами и маратха[26]. Это в свою очередь вынуждало их поддерживать любые враждебные по отношению к пешвам силы» [Уиллс 1926: 8–9]. Иными словами, Нагпурское княжество возникло независимо от пешв.

Следующие после смерти Рагхуджи годы были отмечены внутренним спором между двумя его старшими сыновьями – Джаноджи (1755–1772[3]) и Мудходжи, претендующими на престол. При посредничестве пешвы Баладжи Баджи-рава (1740–1761) он разрешился в пользу первого. Джаноджи не обладал отцовским талантом военачальника и оказался не слишком умелым дипломатом. Несмотря на то, что Рагхуджи, вопреки договоренностям с Шаху, никогда не поддерживал Баладжи Баджи-рава в его военных кампаниях, он, тем не менее, избегал открытой конфронтации с ним. Джаноджи и Мудходжи, напротив, демонстрировали враждебность пунским властителям – не делали подношений, не отчисляли необходимые средства в их казну и, главное – устранились от участия в исторической битве при Панипате в 1761 г.[27], поражение в которой положило начало угасанию так и не набравшей политической мощи Маратхской конфедерации, «так как с этого момента правители отстаивали только свои собственные земли» [Газетир 1908–1931, II: 441]. Джадунатх Саркар, главный редактор многотомного издания документов по истории Маратхской конфедерации, писал в предисловии к пятому тому: «В то время как Синдия, Гайквады и Холкары проливали кровь на поле Панипата, ни один нагпурский солдат не принял участие в национальной битве с общим врагом маратхской гегемонии» [Кале 1938: i].