Индийский мечтатель

Мой друг! С любезной расставаясь,
Зачем «прости» ей говорить,
Как будто, с жизнью разлучаясь,
Тебе счастливым уж не быть…
Не лучше ль просто «до свиданья,
До новых радостей» — сказать
И в сих мечтах очарованья
Себя и время забывать?
В прелестну ночь, при лунном свете,
Представить радостно себе,
Что есть одна душа на свете,
Кто вспоминает о тебе…

Кончилась песня. Все молчали. Кавери подняла голову и смотрела на артиста не отрывая глаз. Неподдельное восхищение светилось в ее глазах.

— Эта песня похожа на наши, — сказал Сону.

— Пожалуй, — согласился Лебедев, — немного похожа. Должно быть, потому, что она цыганская… Слова русские, а мелодия цыганская. Говорят, цыгане — родня индийцам.

— А о чем песня? — спросил Деффи.

— Как вам объяснить?.. — Герасим Степанович попытался перевести на английский. — Нет, Патрик! — махнул он рукой. — Получается чепуха. Совсем не то.

— Да, — подтвердил Сону, — песню объяснить нельзя.

— А я понимаю! — неожиданно сказала Кавери.

Она тотчас же встала и медленно пошла в сторону тонга.

Немного погодя отправился на покой и Сону. Лебедев с Деффи остались одни.

— «…есть одна душа на свете, кто вспоминает о тебе», — повторил Герасим Степанович и перевел по-английски. — Увы! — вздохнул он. — На всем свете нет такой души. Никто не вспоминает о нас с вами, Патрик!.. Но девушка, право, прелестна! Нравится она вам?

— Кавери? — Деффи подумал. — Да, она славная и по здешним понятиям — красавица. Но я к такой красоте равнодушен.

— А я напротив! — воскликнул Лебедев. — Видите ли, Патрик… Мне тридцать семь лет, я приближаюсь к порогу старости, но только один раз испытал я истинную любовь… Впрочем, — спохватился он, — не к чему вспоминать! Вряд ли вам интересно.

— Я никогда ни о чем не расспрашиваю, но если человек, которого я уважаю, сам рассказывает мне о своей жизни, я благодарю его и слушаю с величайшим вниманием.

— Хорошо, — согласился Герасим Степанович. — Рассказывать недолго… Однажды в Петербурге, на празднике у графа Орлова, я впервые увидел цыган. Говорили, что граф привез их из Молдавии. Вышли они на подмостки в своих пестрых одеяниях. Мужчины чернобородые, кудрявые, женщины осыпаны дешевыми побрякушками. Запели… Ах, Патрик, какая это была поразительная музыка! Все были чудесны, а особенно одна, девушка лет восемнадцати.

Не знаю, было ли у нее другое, цыганское имя, но все звали ее Варей… Никогда — ни прежде, ни после — я не слышал такого пения. А как плясала! Это и была моя единственная любовь. Она согласилась выйти за меня замуж. И знаете, я вовсе не хотел, чтобы она бросила свое занятие: ведь я же сам артист! Но хозяин хора Иван Трофимов побоялся потерять свою лучшую певицу. Донес, негодяй, графу Орлову! А цыгане были на положении крепостных… Граф приказал немедленно отправить Варю в одно из его имений близ Москвы, мне же было строго приказано не предпринимать никаких попыток увидеть ее… Все мне опротивело! Я покинул столицу, поступил на службу к одному знатному вельможе на юге России, затем уехал за границу… Вот и вся история! Как видите, ничего интересного… Больше я никого не любил. А девушку эту помню до сих пор… Кавери похожа на нее, это мне сразу бросилось в глаза.

Помолчав, Деффи сказал:

— Да, по всей вероятности, цыгане пришли в Европу отсюда. Некоторые ученые предполагают, что это одна из низших каст южной Индии, в которых особенно силен дравидский элемент.

— Возможно… — рассеянно откликнулся Лебедев. — Однако пора спать, завтра выедем на рассвете.

— Я лягу здесь, — сказал Деффи.

— А я пойду в помещение. На родине приятно было спать на воздухе в такие теплые светлые ночи, а тут все не могу привыкнуть. Насекомые, змеи… какие-то странные звуки… Покойной ночи, Патрик!

— Покойной ночи.

Герасим Степанович вошел в комнату, распахнул окно и улегся на постеленную заботливым Сону походную постель.

* * *

Кавери еще долго сидела одна, думая об удивительном чужестранце. Она никогда не встречала человека, похожего на него, никогда не слыхала ни таких речей, ни подобной музыки.

Бесшумно подошел Рангуин.

— Зачем ты ходила к ним? — спросил он.

Кавери не ответила.

— Думаешь, я слеп? Нет, я все вижу.

Девушка молчала.

— Тебя зовут Кавери, — продолжал заклинатель змей. — Люди говорят, что девушек, носящих имена рек, не следует брать в жены, ибо они изменчивы подобно течению реки.

Кавери усмехнулась:

— Ты мне не супруг, Рангуин, и никогда им не станешь. Что тебе в моей верности?

— Я знаю тебя с малых лет и люблю! — сказал Рангуин.

— Не могу ответить тебе тем же.

— Все равно иноземец не получит тебя.

— Ему этого и не нужно, — ответила девушка с грустной улыбкой.

— И не надейся! — упрямо повторил заклинатель. — Видно, ты еще не знаешь, каков Рангуин. Если я смог подчинить себе кобру, то…