Индийский поход

О том, чтобы признаться, что он вселенец из будущего, даже мысли у Орлова не возникло. Ничего хорошего его в таком случае не ждало. На костре может и не сожгут, хотя не факт, но и на свободе не оставят, запрут в монастыре на хлебе и воде и начнут изгонять беса, а уж какими методами, так это даже лучше не знать.

«Отыгрывать беспамятного? – лихорадочно размышлял он. – А с чего бы я эту память вдруг потерял? Голова вроде целая…»

Вариант был крайне слабым, еще и потому, что если бы реципиент реально потерял память, то говорить он все равно стал бы как раньше, а Орлов местного наречия не разумеет.

«Разве что еще и немым до кучи прикинуться да язык со временем выучить? Благо у меня с этим проблем не возникнет, пара месяцев и буду записным аборигеном… – мелькнула дополнительная спасительная идея. – Нет, это вообще уже ни в какие ворота не лезет. Окончательно запишут в помешанные и тогда придется валить из родных мест, далеко и быстро. Все бы ничего, но не имея никого за спиной по жизни ничего не добиться, ни в мои времена, ни тем более сейчас. А сейчас судя по всему у меня неплохой стартовый капитал, даже если я простой воин, глупо его потерять и все начинать с нуля. Так что даже с памятью нужно извратиться, но вывернуться!»

– Стоп… без паники… – сказал он себе. – Попробуем кое-что из ментальных техник… Авось поможет?..

Орлов, усилием воли подавив в себе душевную сумятицу, вспомнил о самогипнозе, что его по жизни раньше хорошо выручал.

«И что в конечном итоге закинул меня сюда… – пробурчал он мысленно. – Хотя без этого долбанного круга, да еще в сочетании с северным сиянием явно не обошлось…»

Василий невольно задумался о том, что можно попытаться вернуться.

«Если есть куда… – резонно засомневался он в такой возможности. – Вдруг я там умер? В лучшем случае попаду в другое тело. Вот только, кто сказал, что следующий вариант окажется лучше нынешнего? Это тело хоть молодое, здоровое и сильное, а могу попасть в дряхлого калеку старика-шамана, да еще в более глубокую эпоху, в седое средневековье. А то и вовсе в каменный век… Оно мне надо? Оно мне сто раз не надо… разве что совсем припрет».

Выбросив лишние мысли из головы, Василий начал мысленно зачитывать мантру впадая в состояние отрешения, но с фиксацией задания на раскрытие памяти тела.

Несмотря на все с ним произошедшее, а так же тревожную окружающую обстановку из-за опасения, что его в любой момент могут попроведать и сбить с настроя, самогипноз у Орлова получился как по маслу, так легко и быстро, как в прежней жизни не всегда получалось даже в идеальных условиях и внешних вспомогательных факторах (специальная музыка и медиатор-концентратор в качестве которого у гипнотизеров выступает какой-то предмет на котором концентрирует внимание «жертвы»).

Хотя в его случае в качестве такого медиатор-концентратора выступало северное сияние, что продолжало переливаться в небесах. Ну и место тут надо полагать было не из простых, как-то воздействующего на мозг, что облегчило процесс самогипноза. Может какая-то магнитная аномалия, тектонический разлом, что выдает некие колебания специфической частоты или еще что-то в этом роде. Культовые сооружения где попало как правило не возводили.

«Кто я? Чье тело занял?» – вопрошал себя Василий Орлов на каком-то ином слое сознания.

И ответ вместе со вспышкой всепоглощающей боли был получен, причем в полном объеме.

2

– А-а-а!!! – в голос заорал Василий, обхватывая и с силой сжимая голову руками, словно боясь, что ее сейчас разорвет на несколько частей.

Хлынувшая бурным потоком информация – память реципиента, чуть не раздавила его подселившуюся сущность. Но не раздавила и он в одну секунду воспринял ее и узнал, кем является его реципиент, его чувства и желания.

А тело и впрямь попалось непростое. Уж точно не простого воина.

Реципиент оказался его полным тезкой.

«Может из-за того и произошла накладка с пересылкой памяти, – подумал он невесело. – Сбойнула почта небесной канцелярии…»

Казак, двадцати пяти лет от роду, собственно именно сегодня восьмого сентября тысяча восьмисотого года ему и исполнилось четверть века.

Пробежавшись по военной карьере реципиента Василий только мысленно присвистнул. Она даже не шла, а летела, причем на реактивной тяге!

Поступил на службу в тринадцать лет – первого января 1789 года простым казаком.

Четвертого октября того же года становится сотником!

Сотник в четырнадцать лет, Карл!!!

Служил на границе с Турцией, понятно, что не «в строю», а этаким аналогом юнги на флоте, то есть принеси-подай пошел на фиг, то есть посыльным-курьером, иногда дозорным на относительно спокойных участках границы которые тоже без присмотра не оставить, ну и еще немного разведчиком и то его скорее обучали в процессе.

В девяностом году переводится в разъездной казачий полк своего отца стоявший в Санкт-Петербурге, и 19 мая девяносто первого получает чин есаула, капитан в переводе на армейский язык.

А в 1792-м становится войсковым старшиной – сиречь майором.