Индийский поход

Параллельно вели оголтелую информационную атаку, представляя русских жестокими варварами, что готовятся обрушиться на бедную и беззащитную Европу дикими полчищами сметающими все на своем пути, этакими новыми гуннами, а значит надо нанести превентивный удар и убить медведя в его же логове пока он еще окончательно не очнулся от зимней спячки. Рисовали безобразные карикатуры, в которых медведеобразные казаки пожирали младенцев и несли прочую ахинею с полос газетных статей. В общем все, как всегда.

«Разве что историй с отравлениями «новичком» не хватает, – мысленно фыркнул Орлов-Денисов. – А то свой Скрипаль-Навальный у них уже есть, а с отравлением никак…»

Наличие в стане врагов Александра Павловича бросило на европейскую чашу весов дополнительную тяжеловесную гирю в оправдании и легитимизации похода, то самое, возвращение престола настоящему наследнику.

Но помимо шестисоттысячной европейской армии в поход на Россию англичане сагитировали Турцию, что выставила армию в двести тысяч человек, и в дополнение к этому стали баламутить крымских татар и прочих кочевников обитавших в данном регионе.

Ну и Персию конечно подтянули, обещая отдать Армению и Грузию с Северным Кавказом. Те должны были бросить в горнило войны до ста тысяч воинов.

Так же готовились европейцы и в плане вооружения. Тут подстава Орлова-Денисова с подсовыванием ружья Холла с кремниевым ударником сделала свое дело. Как же проклинали хитрого казака британские лорды, когда выяснилась эта подстава. А то ведь они все никак не могли понять, как же русские смогли взять штурмом Калькутту во время дождя.

И лишь после того, как захватили несколько ружей у попавших в засаду казаков во время персидского перехода, все поняли. Правда пришлось изрядно помучиться над секретом капсюльного состава. Но и он был разгадан лейтенантом английского военно-морского флота Томасом Кокрейном, фанатиком от химии и прародителем химического оружия – отравляющих газов.

Пока европейцы проводили последние подготовительные мероприятия и поджидали подхода основных сил со всех уголков Европы, пришла удивительная весть, а именно в середине мая русские сами перешли границу и вступили в Прусские земли. Прусская армия не вступая в безнадежный бой в виду более чем тройного численного превосходства противника отступала к Берлину, а за ними по пятам шли русские.

– Сколько их? – спросил сорокатрехлетний английский генерал-лейтенант Джон Мур.

Он являлся главнокомандующим над всеми коалиционными силами.

– Около двухсот тысяч, – ворчливо ответил прусский генерал Гербхард Леберехт фон Блюхер. – Сто восемьдесят тысяч пехоты при пятистах орудиях и двадцать тысяч кавалерии, в основном казаков.

Все, кто его видел и слышал невольно усмехнулись. Своеобразным девизом этого шестидесятидвухлетнего кавалериста-рубаки было «только вперед». Особенно гадко ухмылялись французские генералы, коим он в свое время попил немало крови.

– На что он вообще рассчитывает? – удивился племянник австрийского императора Карл Людвиг Йохан Йозеф Лаврентиус эрцгерцог Аверийский в звании генерал-фельдмаршал получивший его в двадцать шесть лет. – Хочет сорвать нам планы?

– И это тоже, а главное навязывает нам поле боя, – сказал сорокадвухлетний французский маршал Жан-Батист Журдан. – Пройти мимо мы при всем желании не сможем.

Он являлся главным среди французских генералов в том числе тех, что получили звания при Наполеоне. Пришедший к власти Людовик Восемнадцатый хотел прижать их всех к ногтю, но вовремя подсуетились англичане и не дали случиться такой глупости. Французскую армию они изначально рассматривали как свое пушечное мясо в Европе и разбрасываться вполне компетентными командующими не желали. Кого-то конечно бросили королю на растерзание, но в основном пустышек из откровенных карбонариев вроде трактирного слуги Иохима Мюрата, про которого сам Наполеон говорил: «У него в голове так мало!».

– Опять же лучше воевать на чужой территории и за счет ее ресурсов. Этот дерзкий kazak ловко перехватил у нас инициативу. Теперь мы вынуждены будем контратаковать… Умно.

– Мы его раздавим, – не согласился императорский племянник, – даже если не успеем собрать все силы, у нас уже двойной перевес! Так у себя на родине он мог бы опереться на свое население, маневрировать на огромных пространствах растянув наши коммуникации и устраивая засады. А тут сам сунулся фактически в ловушку.

– Значит на что-то рассчитывает, и собирается нас неприятно удивить, – сказал еще один французский генерал Мишель Ней. – Видимо действует согласно заветам Суворова, а один из них гласит: «удивить – победить». И меня это беспокоит, господа. Будем честны, русские частенько умеют неприятно удивлять, и бить превосходящего противника меньшим числом. Научили мы их на свою голову…

– Турок да персов, – пренебрежительно фыркнул Гербхард Леберехт.

– Пусть их, но кое-кто и их не всегда может даже в равных силах одолеть, – улыбнулся Мишель Ней стрельнув глазами в сторону австрийцев.