Indileto [poмaн в 22 уровнях] (СИ)

— Помни, — крикнула ему вдогонку Эвелина, — в реке пираньи!

— Я это знаю, — пробурчал себе под нос Лапидус.

Лапидус 17

Лапидус греб вниз по течению.

Взмах одним веслом — раз, взмах другим — два, взмах веслом, взмах другим, вода булькает, вода пузырится, Лапидус ушел от бабушки, думает Лапидус, Лапидус ушел от дедушки, давно уже ушел от них Лапидус, думает Лапидус, взмахивая веслом, одним — раз, другим — два, только какая–то странная вода, маслянистая, слюдянистая, будто не вода это вовсе, а стекло.

Лапидус греб вниз по стеклу. Лодка скользила. За кормой, осклабившись, веселился предрассветный Бург. Лапидус сидел лицом к Бургу и печально улыбался, он махал веслами и с каждым рывком вперед понимал, что ему никогда не вырваться из той самой зоны неудач, в которой он оказался в тот день, когда зашел в кабинет начальницы, хотя этого Лапидусу делать было не надо.

Или надо было остаться в кабинете. — Можно мне тут побыть? — спросил бы Лапидус. — Зачем? — спросила бы начальница. — Мне хочется! — сказал бы Лапидус. — Чего? — спросила бы начальница. Ответа у Лапидуса не было, и он еще сильнее поднажал на весла.

Стеклянная река несла Лапидуса вперед. Он не знал, сколько сейчас времени, судя по всему, был четвертый час утра, где–нибудь половина четвертого, не больше, почти сутки назад он сел не в тот троллейбус, и главное, чего Лапидус никак не мог понять, так это — почему.

Почему все это случилось именно с ним. Почему именно он угораздил в зону неудач, почему именно его уволила начальница, почему именно он сел не в тот троллейбус.

— Почему? — громко спросил Лапидус.

— Греби–греби, селянин! — ответил ему Манго — Манго.

Лапидус грустно улыбнулся. Ему сразу же расхотелось грести, возникло желание бросить весла, лечь на дно лодки и смотреть в небо, предрассветное июньское небо, почти уже рассветное, полное загадочных иероглифов, которые перемещались из одного его края в другой, серые, темные, почти черные, с полчаса назад небо еще было светлым, с остатками звезд и убывающим месяцем, а сейчас все забито иероглифами, которые не прочитать.

— А ты попробуй, — сказал ему Манго — Манго.

Лапидус опять грустно улыбнулся.

— Селянин, — сказал Манго — Манго, — меченый селянин, ты чему удивляешься?

— Тому! — сказал Лапидус, бросив весла.

Лодка закрутилась, потом выровнялась, снова закрутилась, снова выровнялась и тихонько поплыла дальше, вниз по все тому же течению, прочь от осклабившейся огнями пасти Бурга.

— Тому… — передразнил Лапидуса Манго — Манго, — тебе как раз ничему не стоит удивляться, все это могло случиться только с тобой!

— Не понимаю! — сказал Лапидус.

— И не поймешь! — сказал Манго — Манго, отцепился от лодки и нырнул в стеклянные воды реки.

Лапидус снова взялся за весла. Весло левое — взмах, весло правое — взмах, раз весло, два весло, отчего–то ровная гладь реки начала потихоньку горбиться.

— Эй! — возмутился Лапидус. — Ты чего это делаешь!

Река не ответила, только взгорбилась еще сильнее, серые и темные иероглифы стали сплошь черными.

— Ты это чего? — снова крикнул Лапидус.

— Шквал идет, — серьезно произнес Манго — Манго, вновь появляясь у борта лодки.

— Какой на этой реке шквал? — возмутился Лапидус.

— Настоящий, — сказал Манго — Манго, — мало не покажется, ты бы это, к берегу, что ли, греб!

Лапидус вновь схватил весла и попытался — как и советовал Манго — Манго — грести к берегу. Но было уже поздно, стекло треснуло на множество мельчайших осколков, которые начали перемещаться, как в калейдоскопе, один находил на другой, другой на третий, третий на четвертый…

— Греби, греби! — истошно вопил Манго — Манго, бултыхаясь рядом с лодкой.

— Помог бы, — злобно сказал Лапидус.

— Я и так помогаю, — сказал Манго — Манго и вновь отцепился от лодки.

Лапидус пытался повернуть лодку к берегу, но это у него не получалось. Весла начали подозрительно скрипеть, как начала подозрительно скрипеть и сама лодка. Бурга не было видно — на его месте стояла черная стена, стремительно догоняющая Лапидуса.

— Эй, — закричал Лапидус.

В ответ раздался оглушительный удар грома.

«Третий раз, — подумал Лапидус, — в третий раз за сутки собрался дождь. Только такого еще не было…»

Удар грома повторился, левое весло треснуло и переломилось пополам.

«Все, — подумал Лапидус, — бесполезно!»