Индивид и социум на средневековом Западе

Трехфункциональная схема оставляла без внимания действительную сложность социального строя, вычленяя лишь принципиальные основы феодального общества (духовенство с монашеством, рыцарство и крестьянство). Главное же, на что необходимо обратить внимание, заключается в следующем: эта схема, преимуществом коей были логическая стройность и простота (как и соответствие ее сакральному числу 3), предполагала обезличенные и массовидные «ordines» («сословия», «разряды»). Напротив, Бертольд имеет в виду индивидов, исполняющих те или иные службы. Исходный пункт его рассуждений – именно индивид, persona, а не сословие, класс, социальный или правовой разряд. Таков неизменный принцип проповедей Бертольда. Мы уже знаем, что, выступая перед толпами верующих, проповедник тем не менее постоянно обращается к отдельным лицам, стараясь завязать с ними прямой диалог; его адресат – индивид, о душе которого он печется. Характер обращений Бертольда к аудитории выражается, в частности, в том, что он включает в беседу личный момент.

«И у меня есть должность, – продолжает проповедник, – проповедь – мое служение». Должности распределены мудро, не так, как нам хотелось бы, но по воле Господа. Многие желали бы сделаться судьями, между тем как вынуждены быть сапожниками. Кто-то предпочел бы быть рыцарем, а принужден оставаться крестьянином¹³. «Кто же будет пахать для нас землю, коль все вы сделались бы господами?» Или: «Кто станет тачать сапоги, если бы

321

ты стал тем, кем захотел? Ты должен быть тем, кем желает видеть тебя Бог». Один сотворен быть папой, другой – императором или королем, или епископом, или рыцарем, или графом и т.д. «И если ты имеешь низкую должность (niderez amt), ты не должен сетовать в сердце своем и ворчать устами твоими: "Ах, Господи, почему ты даровал мне такую тяжелую жизнь, а другим дал великую честь и богатство?" Ты должен говорить: "Господи, хвала Тебе за все Твои милости, кои Ты явил мне и еще явишь"».

В другой проповеди читаем то же самое: «Ах, брат Бертольд, если б Господь дал мне немного!» – восклицает его собеседник. «Нет, нет, – возражает проповедник. – И знаешь почему? Ты хотел бы быть господином, а должен пахать землю; ты хотел бы быть графом, а ты – сапожник; то же самое говорю я и всем работникам. Если бы Бог всех сделал господами, то мир был бы неустроен и в стране не было бы спокойствия и порядка»¹⁴. Иерархия и распределение общественных функций, рангов и богатств – признак благоустройства мира, они угодны Богу – создателю космического и социального порядка.

Далее в проповеди «О пяти фунтах» идет речь о новых и незаконных поборах и пошлинах. Бертольд призывает не взимать их, под угрозой гибели души тех, кто их установил. Судьи обязаны справедливо отправлять свою должность, одинаково, по праву судить бедных и богатых, своих и чужих, соотечественников и родственников, не взыскивая ничего сверх законного штрафа. Вслед за предостережениями против взяток и иных поборов следует совет: те, кто не судит справедливо, пусть лучше откажутся от своих должностей, ибо, по Божьему слову, «лучше тебе с одним глазом войти в Царство Небесное, нежели с обоими глазами-в ад». Многие тысячи брошены Господом в ад, ибо не возвратили Ему дарованного им «таланта».

Но существуют занятия, которые «должностью», т.е. Богом установленным призванием, не являются, – это ростовщичество, перекупка, обман и воровство. Бертольд рисует широкую панораму лжи, мошенничества, вымогательств, недобросовестного отношения к труду и исполняемой должности. Наряду с общей установкой, характерной для всякого моралиста, – видеть в жизни преимущественно изнанку и бичевать пороки – здесь можно предположить и выражение кризиса, усугубившегося в период «междуцарствия» в Империи, когда произвол и беззаконие действительно получили широкий размах.

Итак, если первый дар Бога человеку – его персона, обладающая свободой воли, то второй дар есть не что иное, как социальная функция индивида, его сословное и профессиональное призвание. Человек не выбирает служения по собственной воле

322

и не должен помышлять о перемене профессии или о переходе из своего социального разряда в другой, ибо в каждой «должности» он обязан выполнять предначертание Бога. Персона, в понимании Бертольда Регенсбургского, представляет собой социально определенную личность. Качества личности теснейшим образом координированы с ее принадлежностью к классу, сословию, общественной группе. Нет «абстрактного человека», как он предполагался термином «persona» в богословских и юридических текстах, но существует множество социальных типов – господа, государи, рыцари, крестьяне, ремесленники, купцы. Структура личности купца не совсем такова, как структура личности рыцаря, структура личности монаха – иная, нежели структура личности крестьянина. Нужно признать: мысль Бертольда неплохо выражает специфику самосознания средневекового человека, жившего в сословно-корпоративном иерархическом обществе.