Индивидуализм

Нам лучше обсудить этот вопрос, когда мы подойдем к подробному рассмотрению подобных схем. Однако прежде чем мы к нему приступим, нужно показать, почему для удовлетворительного функционирования конкуренции необходимо пройти весь путь и не останавливаться на ее частичном восстановлении. Таким образом, следующая ситуация, требующая рассмотрения, это полностью интегрированные отрасли, каждая из которых управляется из своего центра, но при этом конкурирует с другими отраслями за клиентуру и факторы производства. Важность этого случая выходит за рамки проблем социализма, которые нас сейчас занимают прежде всего, поскольку именно путем создания таких монополий по производству определенных продуктов защитники планирования в рамках капитализма надеются «рационализировать» так называемый «хаос» свободной конкуренции. Это поднимает общую проблему: отвечает ли интересам общества планирование или рационализация отдельных отраслей там, где это можно сделать только через создание монополий, или, напротив, мы должны считать, что это приведет к неэкономичному использованию ресурсов и что предполагаемая экономия фактически обернется потерями с точки зрения общества. Сейчас достаточно широко принят теоретический аргумент, показывающий, что в условиях повсеместной монополизации не существует какой-либо определенной точки равновесия и что, следовательно, такие условия не дают никаких оснований полагать, что ресурсы будут использованы наилучшим образом. Вероятно, обсуждение того, что бы это означало на практике, стоит начать цитатой из работы крупного ученого, которому принадлежит основная заслуга в формулировке данного аргумента. В качестве экономического идеала предлагалось, чтобы каждая отрасль торговли и промышленности сформировалась в отдельное объединение. У этой картины есть свои привлекательные стороны. Не вызывает она с первого взгляда и морального отторжения, поскольку там, где монополисты все, никто не будет жертвой монополии. Однако при внимательном рассмотрении вскрывается крайне пагубный для промышленности момент — нестабильность ценности (instability in the value) всех тех изделий, спрос на которые находится под влиянием цен на другие товары, а круг их, вероятно, будет очень широк. Среди тех, кто пострадал бы при новом режиме, был бы класс, особенно интересующий читателей данного Журнала, а именно экономисты-теоретики, которые бы лишились бы своего занятия — исследование условий, определяющих ценность. Выжила бы только эмпирическая школа, процветая в хаосе, близком ее духу[97]. Сегодня сам факт, что экономисты-теоретики лишатся своего занятия, доставил бы, вероятно, только удовольствие большинству защитников планирования, если бы не то обстоятельство, что одновременно прекратит свое существование и изучаемый ими порядок. Нестабильность ценности, о которой говорит Эджворт, или неопределенность (indeterminatess) равновесия, как это можно обозначить более общим термином, никоим образом не означает, что огорчение было бы доставлено только экономистам-теоретикам. На самом деле в такой системе не будет стремления наиболее выгодно употреблять имеющиеся факторы производства, комбинируя их в каждой отрасли таким образом, чтобы вклад каждого фактора не был ощутимо меньше, чем при его применении где-либо еще. Реально преобладало бы стремление корректировать производство не так, чтобы получать максимальную отдачу от каждого вида имеющихся ресурсов, но так, чтобы максимизировать разность между ценностью продукта и ценностью факторов производства, которые можно было бы использовать где-либо еще. Эта сосредоточенность на максимальных монопольных прибылях, а не на лучшем использовании имеющихся факторов производства, есть неизбежное следствие превращения самого права производить товар в "редкий фактор производства". В мире таких монополий может не произойти повсеместного сокращения производства в том смысле, что какие-то факторы производства остались бы незанятыми, однако выпуск, конечно, снизится из-за неэкономичного распределения факторов между отраслями. Так будет, даже если нестабильность, которой опасался Эджворт, окажется незначительной. Достигнутое равновесие имело бы форму, при которой наилучшим образом использовался бы только один редкий фактор: возможность эксплуатировать потребителей.

7