Индивидуальные отношения. Теория и практика эмпатии

Без преувеличения можно сказать, что весь экзистенциализм психологически вырос из этого переживания. Сама «экзистенция» означает истинное, «внутриличностное бытие» человека, поток его переживаний, не сводимый ни к каким внешним объективированным формам. Впрочем, здесь «бытие» следует понимать в трактовке М. Хайдеггера, а не как оно понимается в онтологии психософии. «Стояние в просвете бытия, – пишет М. Хайдеггер, – я называю эк-зистенцией человека. Только человеку присущ этот род бытия. Так, понятая эк-зистенция – не просто основание возможности разума, ratio; эк-зистенция есть то, в чем существо человека хранит источник своего определения». «Существо человека покоится в эк-зистенции. К ней в сущностном, то есть в собственном бытийном плане сводится все, потому что бытие о-существляет человека, как экзистирующего, присваивая его себе, чтобы он был стражем истины бытия»⁷⁴. И сейчас личности доступны все эти, с одной стороны, очень не простые, но, с другой стороны, завораживающие экзистенциальные переживания – хайдеггеровский Ужас Ничто, глубочайшая Тоска и ни с чем не сравнимое Отчаяние, кьеркегоровские Страх и Трепет.

Эти переживания позволяют человеку совершенно по-другому взглянуть на мир, они даруют ему новые горизонты и новые ценности. Вопрос этического поворачивается к нам другой стороной: ощущение личностного горя – своего сущностного одиночества, своей исторгнутости из мира, трагическое сознание своей конечности и бессмысленности жизни как таковой оказывается огромным, а потому сострадание к себе (к паскалевскому человеку в себе) достигает своего апогея. На этом уровне развития личности (а речь идет о ПЗМ) личность как бы теряет себя, свое самоощущение: с одной стороны, собственная сущность еще не ощущается ею как таковая, она лишь манит, зовет к себе, постепенно открываясь, а я-отождествленные роли, с другой стороны, уже ослаблены, дискредитированы и не способны быть «я»; свои же я-неотождествленные роли личность никогда и не считала истинным проявлением себя. Это блуждание по «пустому пространству» между анонимной сущностью и внешним контуром кажется ей адом. Весь мир в ее глазах исполняется великой трагедией, но ему личность уровня ПЗМ не сопереживает. Сейчас она научается сопереживать себе-сущностному. И когда это, наконец, происходит, ее собственная индивидуальность, словно бы проснувшись от долгой летаргии, «показывается на глаза».

То, какие ощущения наполняют теперь личность, мы уже говорили в подпункте, посвященном собственно «индивидуальности». Но, по сути, это пока лишь возможность индивидуальности, которая реализуется по-настоящему только в тот момент, когда она как возможность встретится с другой индивидуальностью. Личность, сама не зная о том, живет в ожидании в предвкушении этой Встречи, она становится деятельной. Причем, не сама по себе, а за счет возникающих индивидуальных отношений с миром. Встреча с Другим – это, по большому счету, удача и дело случая, а вот мир постоянно предлагает нам свою сущность для индивидуальных отношений. Но поскольку сущности мира и человека значительно разнятся (это крайне неудачная формулировка), собственная индивидуальность – пока лишь констатация факта, ее подлинное открытие станет возможным лишь в индивидуальных отношениях с Другим, с «подобной» индивидуальностью.

Преодоление «я»

Этот вид индивидуальных отношений – индивидуальные отношения с самим собой – является не только начальным, но и конечным в ряду тех метаморфоз, которые происходят с человеком, переживающим процесс развития личности, в определенном смысле даже завершает его. Как мы помним, процесс развития личности заканчивается полными индивидуальными отношениями, которые характеризуются утратой дифференцировки индивидуальных отношений между самим собой, миром и другими людьми. Но это возможно только в том случае, если произойдет своего рода утрата, растворение собственного «я» человека.

Всякое ощущение «я» – есть, так или иначе, определенное отождествление, а отождествление – это всегда претензии на то, чем мы не владеем в полной мере. Отождествляться с тем, что полностью нам подвластно, просто бессмысленно, в этом нет никакой нужды, и этого не происходит. Претендуя же на то, что не принадлежит нам по сути, полностью и безраздельно, претендуя на то, что только создает кажимость полной принадлежности и подвластности, мы допускаем ошибку, которая неминуемо приводит нас к страданию и разочарованию. Пример такой ошибки – уверенность, что мы сами принадлежим сами себе, она становится очевидной, когда мы вспоминаем о смерти.