Индивидуальные отношения

Манипуляции – это жизнь роли, а что бы мы ни делали, мы находимся в той или иной роли, участвуем в том или ином спектакле. Но индивидуальность не может быть какой-то, несмотря на то, что она определена нами как полипотентная возможность, она только такая, какая она есть. Личность зависима, и сама множит свою зависимость, индивидуальность же немыслима в такой ситуации. Поэтому-то если мы и оказываемся в реальности индивидуальных отношений, то только через отказ от того, что мы называем личностью. И в индивидуальных отношениях действительно сходят на нет все элементы способа существования личности.

В реальности индивидуальных отношений человек не только готов быть честным с другим, но и пытлив по отношению к самому себе. Не утаить от самого себя правду о себе – одно из самых важных и самых сложных дел в жизни. Некоторые полагают, что правильно обратное – удержать в себе эту внутреннюю жажду честности, что это и есть истинный героизм человека, и потому свято следуют придуманным принципам. Но это заблуждение, это «прерывание», как сказал бы Пёрлз, а еще точнее – это страх себя. До тех пор, пока этот страх – вне зависимости от того, замаскирован ли он под моральные принципы или, напротив, окрашен наглостью, – живет в человеке, он – человек – не переступит через свое ролевое поведение, не переступив через него, он не достигнет реальности индивидуальных отношений.

Исключительное самоощущение и уверенность в истинности своего переживания перекрещиваются в том, кто достигает заветной реальности, – и он переступает почти непреодолимый барьер ролевого поведения. Готовность на честность тогда, когда никто не давал никаких гарантий и обещаний принять ее, готовность, основанная на собственном ощущении другого, на уверенности в нем, в другом человеке, – вот залог неролевой активности. Честность ради честности, а не ради желания услышать в ответ нечто интригующее – вот проявление принадлежности к индивидуальным отношениям. Если нечто рождается в глубине нашего существа, наш долг помочь ему, преодолев все преграды, подняться на уровень деятельности.

Причем именно деятельности, потому что правда, заключенная в словах, по сути своей ложна. Она принадлежит сложным – субсубъектному и трехсубъектному – гносеологическим слоям, то есть это всегда ошибочная причинно-следственность, с уходом от себя (через абстрагирование) и попыткой навязать ее другому. Формулируя в словах пережитую в индивидуальных отношениях истину, мы отрываемся от реальности этого переживания. Эйдос не может быть обличен в форму слов, это всегда нечто значительно большее. Слова подобны конструктору – они складываются, как могут сложиться, создавая свой рисунок, – здесь много вариантов, но количество их все равно ограничено, а для реальности индивидуальных отношений нет ограничений. Вместе с тем, действие может сказать куда большее и куда честнее, нежели самые изощренные словесные формулировки.

Двое в реальности индивидуальных отношений теряют границу, всегда разделяющую нас и другого. Философы (М. Бубер, С.Л. Франк, Я.Л. Морено) любят использовать слово «Я-Ты» – оно символизирует отсутствие границы между двумя. Если же нет границы, то нет и ролей, нет сцены и нет подиума, есть только неразделенность отношения, которое состоит из проявления истинного существа. Сущности родственны друг другу, мы схожи своими индивидуальностями. Там, где нет роли, там нет напряжения. Можно плохо сыграть, но «плохо быть» – невозможно. Это даже лингвистический нонсенс, не говоря уже о существе дела. Ощущение себя вне ролевой активности делает нас свободными. Степени свободы двух сторон тождественны. В «Я-Ты» нет «Я» и нет «Ты». «Я» и «Ты» – это роли, а в индивидуальных отношениях нет ролей. В них есть лишь приятие и благоговейное отношение к свободе другого, поскольку здесь, в свободе другого, – твоя собственная свобода. В свободе сила и достоинство, безмятежность силы, ощущение неограниченной потенции собственной возможности избавляет от тревожности и желания, здесь все уже есть, а большего нет и быть не может. Впрочем, здесь и вовсе нет этой дихотомии – «больше-меньше», а раз так, то нет ни потери, ни фрустрации, ни выбора, ни сомнения. Вот что значит – пересечь рубеж ролевого поведения.