Индивидуальные отношения

Поверхностные интерпретации различных теорий буддизма часто отводят «сознанию» в мировоззрении буддистов последнее место, что, конечно, не совсем так. Рассудочность, действительно, не в чести у буддистов, но осознанность, осознание занимают особое и крайне важное положение. Сознание стимулирует развитие, осуществляет его, но оно делает это не через интеллектуальное решение возникающих вопросов и задач (то есть, не через спекулятивную игру голыми идеями), а через столкновение с реальностью. И именно это, совершенно особое столкновение человека с реальностью порождает его новое мироощущение, но не сознание отдельно, само по себе, и не реальность, отделенная от ее сознавания. Удачливый на яркие аналогии Лама Анагарика Говинда уподобил сознание электрическому току, а реальность – вольфрамовой нити: сопротивление нити движению электрических частиц рождает свет. Реальность заставляет «вибрировать» сознание, сталкивающееся с ней, и чем чаще, чем явственнее эти столкновения, тем больше вероятность, что необходимый результат будет достигнут. «Когда эта вибрация достигает своей высшей точки, – пишет Лама Анагарика Говинда, – поток, струящийся ниже границ актуального или периферического сознания, прерывается и, как бы наталкиваясь на плотину, выходит из своих прежних берегов, превращаясь из потенциального состояние в состояние активности»⁵³.

В своей знаменитой монографии «Основы Дзэн-Буддизма» Д. Судзуки словно повторяет за Говиндой: «Ищущий разум взволнован до предела в связи со своими беспощадными усилиями, но когда это беспокойство достигает кульминационной точки, разум рушится или взрывается, и вся структура сознания принимает совершенно иной вид. Это – постижение Дзэн. Вопрос, поиск, созревание и взрыв – таким образом развивается это переживание»⁵⁴. Иными словами, гибель сознания, на которое частенько обращают внимание незадачливые западные исследователи, не есть отказ от сознания как такового, даже напротив, через осознание чего-то, ранее не замечавшегося, это приводит к рождению нового сознания. «Разум, который нигде не имеет убежища, – пишет Д. Судзуки, – есть не что иное, как “разум Будды”. Такой разум, нигде не обитающий, есть абсолютное настоящее, то есть оно нигде не имеет убежища, ни в прошедшем, ни в будущем, ни в настоящем: этот разум, конечно, совсем не то, что обычно о нем думают непробудившиеся до сатори»⁵⁵. Далее Д. Судзуки подчеркивает, что сознание должно оказаться в умственном тупике и далее, сосредоточившись в одной точке, переживет свое перерождение. «Тупик – это выход», – как говорит один восточный афоризм.

Именно истинное философское противоречие, суть которого состоит в осознании очевидной невозможности сосуществования двух элементов в рамках одной системы, тогда как иначе они не могут быть рассмотрены, именно такое противоречие позволяет разрушить стереотипы восприятия и прикоснуться к истинной реальности, а не иллюзии, созданной нашим мышлением, по причине его закрыто-системности. Обычно, созерцая мир, мы осмысляем его, и он трансформируется («для-нас») в идеалистические формы, далее, что бы мы ни делали, мы пребываем в мире иллюзии. Пути постоянного становления реальности и нашего представления о ней расходятся в диаметрально противоположных направлениях, даже если мы постоянно сверяем их с реальностью.

Когда противоречие мир-мышление осознается, человек вдруг постигает, что устройство мира (другого, самого себя) – это сложнейшая, неповторимая система, прелесть которой именно в этой уникальности, невоспроизводимости и самое главное – самостоятельности, можно даже сказать – самостийности. Это подобно интеллектуальной катастрофе – энтропия стремительно растет, система трещит по всем швам, готовая рассыпаться, взорваться, дав тем самым жизнь новому, иному, скрытому за ней… Вот почему Д. Судзуки говорит об этом ищущем разуме, который взволнован до предела в связи со своими беспощадными усилиями. И только когда это беспокойство достигает своей кульминационной точки, разум рушится, и вся структура сознания принимает совершенно иной вид⁵⁶.

Обычно мы наивно отождествляем мир и наше мировосприятие, но, осознавая это глубочайшее истинное противоречие, мы уже не можем более удерживать вечно рассыпающуюся дихотомию реальности и нашего ее понимания (над чем в типичной ситуации постоянно трудится наше сознание). В тот момент, когда осознаётся эта дихотомичность, иллюзия рассеивается и все встает на свои места. Освобождая от себя, своего давления мир (другого, себя), мы освобождаемся сами. Если мы позволяем ему быть таким, каков он есть, мы можем расслабиться и стать теми, кем мы и являемся.