Индоевропейцы Евразии и славяне

Заброшенные в Прибалтику и в леса центра и запада России потоком носителей культуры шнуровой керамики рубежа III–II тыс. до н. э., так и не потревоженные позже серьезными внешними вторжениями, индоевропейцы получили уникальную возможность в течение нескольких тысячелетий вырабатывать яркое своеобразие защищенного морем и труднопроходимыми лесами и болотами балтского мира.

Протославяне оказались той центральной группой индоевропейского мира Евразии, которая соприкасалась со всеми без исключения его языковыми, культурными, экономическими и религиозными общностями на протяжении V–I тыс. до н. э. Про-тославянская общность уже в I тыс. до н. э. сумела пережить, и при этом выстоять, натиски иранцев (VIII–I вв. до н. э.), кельтов (V–I вв. до н. э.), германцев (VI–I вв. до н. э.), фракийцев. Срединное положение славянства обеспечило не только мощь, образность и универсальность его языка, но и несокрушимую устойчивость культуры и стойкость самого славянского типа, на первый взгляд податливого, а на деле всепобеждающего и глубоко при этом гуманного даже к истязавшим его, но поверженным врагам.

Местом сложения славянской общности Евразии явилась территория, расположенная к югу от Балтики, к востоку от Верхней Эльбы и Дуная и к западу от Средней Волги. Район Карпатской котловины входил начиная с III тыс. до н. э. (кл. шаровидных амфор) в зону влияния и расселения одного из древнейших протославянских этнических пластов, однако всегда был ареной столкновений между различными народами и из-за извечной нестабильности и доступности для вторжений устойчивой языковой и культурной общности создать не мог.

В то же время пояс Карпатских гор, протянувшийся от Галиции до верховьев Эльбы, не только служил громадным, трудноодолимым барьером, защищавшим протославянские поселения бассейнов Эльбы, Одера, Вислы с юга, но и сам являлся естественной, густо заселенной славянской крепостью, не раз спасавшей оседлых земледельцев, скотоводов и охотников от уничтожающих все живое нашествий.

Полоса лесостепи, пролегшая от Карпат до верховьев Оки и Средней Волги, являлась одновременно и пастбищем, и огромной пашней. Близость девственных лесов в бассейнах Припяти, Верхнего Днепра, Десны и Сожа всякий раз с ростом вооруженного напора со стороны причерноморской степи позволяла спасти от полного уничтожения восточнославянское крыло большой западной группы индоевропейцев Евразии. Однако всякий раз, когда буря над головами восточных протославян затихала, они спускались с Карпат в долину Дуная и выходили из лесов Днепровско-Волжского бассейна в степи юга России, расселяясь до устьев Дуная, Днестра, Днепра и Дона.

Юг Средней Азии во II тыс. до н. э

Завершая данную главу, вновь обратимся к процессам, проходившим на юге Средней Азии во II тыс. до н. э.

На протяжении IV — первой половины II тыс. до н. э. крупнейшим центром Северного Копетдага (юг Туркмении) являлся Намазга-Депе, площадь которого в пору наибольшего расцвета достигала 100 гектар, обведенных оборонительной стеной, сложенной из кирпича-сырца.

Несмотря на ухудшение водного баланса, наступившего уже в III тыс. до н. э. — начале II тыс. до н. э., Намазга-Депе продолжал оставаться мощным центром производящей экономики края, обеспечивавшим высокий уровень жизни населения. Семьи жили в больших многокомнатных домах. По-прежнему развивались бронзолитейная металлургия, керамическое производство с использованием гончарного круга. Для передвижения использовались одно- и двухосные повозки.

Однако с течением столетий упадок центров юга Туркмении обозначался все явственнее. Шло неуклонное сокращение площадей поселений. Деградировали ремесла, что вело к огрублению продукции. Во второй половине II тыс. до н. э. жизнь в Намазга VI замерла, за исключением его северной части, где возник укрепленный замок, получивший название «вышка» из-за оставленного им холма площадью в два гектара против былых ста.

Схожие события происходили и во втором по величине центре севера Копетдага — Алтын-Депе, площадь которого на рубеже III–II тыс. до н. э. достигала 26 га. Во II тыс. до н. э. восточная часть города была оставлена жителями, а жизнь продолжилась лишь на части его западной половины.

Во II тыс. до н. э., как мы помним, погиб и Геоксюрский центр в низовьях реки Теджен.

Не меньшие бедствия претерпевал и северо-восток Ирана (Тепе-Гиссар).

Вначале второй четверти II тыс. до н. э. перелом в развитии древней южнотуркменской цивилизации привел к необратимой трансформации в совершенно новую, иную по сути и размаху цивилизацию центра Евразийского континента.

Население терпящих катастрофу городов и селений севера Копетдага с начала II тыс. до н. э. принялось за освоение новых земель в Азии, ближайшими из которых стали: нижнее течение реки Мургаб (Маргиана), среднее течение реки Амударьи (Бактрия), долина реки Зеравшан (Согдиана), Ферганская долина в верховьях реки Сырдарьи.