Индоевропейцы Евразии и славяне

После рубежа III–II тыс. до н. э. протобалтская и протославянская языковые зоны разошлись. Они снова взаимно наложились лишь в I тыс. до н. э. в эпоху освоения выплавки железа. При этом балтская группа населения, с рубежа III–II тыс. до н. э., крепко обосновавшаяся на северо-востоке Европы, переживала относительно спокойный период культурного обособления и формирования всех сторон хозяйства, языка и религиозных представлений, в то время как протославянская и в гораздо меньшей степени протогерманская общности, благодаря естественной защищенности водами Балтийского моря, оставались весьма активной частью общего евразийского мира индоевропейцев, и их этнические, языковые и культурные основы, заложенные в V–III тыс. до н. э., ещё ожидали великие вторжения (и следующие за ними трансформации) родственных индоевропейских народов из степи, произошедшие во II тыс. до н. э. и привнесшие не только определенные языковые изменения, но и целые культурные эпохи, сменявшие друг друга и складывавшие современную этническую и языковую карту Евразии.

Культура колоколовидных кубков центра и запада Европы на рубеже III–II тыс. до н. э

Культура шнуровой керамики или боевых топоров последней четверти III тыс. до н. э. — первой четверти II тыс. до н. э. накинула громадный этнический индоевропейский полог на северо-восток и север Европы, сыгравший в дальнейшем определяющую роль в сложении балтской общности континента и явившийся важной составляющей в сложении славянской и германской общностей Европы.

В то же время на судьбе Западной Европы культура шнуровой керамики отразилась не непосредственно, а трансформировавшись в центре Европы в новую, производную от себя археологическую культуру колоколовидных кубков. Родившись на центральноевропейской почве, новая культура отличалась от культуры шнуровой керамики большим изяществом и разнообразием форм сосудов и изделий из металла и камня, хотя природная глубинная сущность обеих культур оставалась общей и выражалась в высокой подвижности все тех же воинственных общин индоевропейских пастухов, по-прежнему гнавших на крайний запад Европы поймами рек огромные стада крупного и мелкого рогатого скота и табуны лошадей. Привычка, а скорее необходимость, к постоянной перемене мест из-за обилия скота и вечной потребности в зеленом растительном корме вынуждала создателей колоколовидных кубков совершать громадные переходы, если и не ежедневно, как в степных районах Евразии, то по крайней мере еженедельно или ежемесячно. Это придавало культуре те динамику и энергию, которые и позволили совершить продвижение вплоть до крайнего запада континента части третьей большой волны индоевропейских завоевателей, зародившейся в лесостепной и лесной полосах России в последней четверти III тыс. до н. э.

К рубежу III и II тыс. до н. э. земли Среднедунайской низменности были уже достаточно давно заняты и освоены индоевропейцами, создателями баденской и родственных ей культур, надежно оградившими свои владения от вторжений следующих за ними кочевников расположенными на труднодоступных холмах укреплениями еще во второй четверти III тыс. до н. э. В то же время Западная Европа не имела развитой системы обороны, и именно она явилась объектом дальнейшей экспансии третьей волны индоевропейского нашествия, катившегося по континенту.

Сложилась культура колоколовидных кубков в верховьях рек Вислы (район Кракова), Одера (выше Вроцлава), Эльбы (от Праги до Берлина) и Дуная (от Будапешта до истока в горах Северных Альп). Именно в долинах верховий перечисленных рек произошла трансформация восточноевропейской и североевропейской лесной культуры шнуровой керамики в восточную группу уже исключительно центрально- и западноевропейской культуры колоколовидных кубков, послужившую основой для дальнейшего движения воинственных всадников-пастухов на запад континента. При этом шнуровой орнамент и основы форм керамики, домостроения, хозяйства и погребальных обрядов остались практически неизменны и были донесены индоевропейцами вплоть до Британского архипелага.

Верховья рек Дунай, Рейн и Рона практически смыкаются, что позволило без особых на то усилий пастушеским общинам центра Европы переместиться в долины Рейна и Роны, в дальнейшем выйти к теплым водам Французской Ривьеры и далее — на Пиренейский полуостров и острова Сардинию и Сицилию. Рейнская группа индоевропейских кочевников принялась не только за освоение долины Рейна и его притоков, но и проникла к югу от Альп в долину реки По, на север Апеннинского полуострова.