Индонезийские сказки

Что же представляет собой современный индонезийский язык? Чем он отличается от малайского? В Индонезии любят говорить, что «малайский язык можно уподобить маленькой девочке, а индонезийский — взрослой девушке». В самом деле, «Бахаса Индонесиа» — это результат бурного развития и формирования малайского языка в современных условиях, обогащения его за счет многих местных языков и диалектов.

Единым государственным языком он был объявлен после провозглашения независимости Индонезии в августе 1945 года. Практически это означает, что даже в начальных школах самых отдаленных островов преподавание теперь ведется на индонезийском языке. Маленькие яванцы, сунданцы, батаки, мадурцы вначале изучают этот язык в школе, а затем уже говорят и пишут на нем как на родном.

С конца прошлого века индонезийцы пользуются латинским шрифтом, причем написание максимально приближено к произношению.

Индонезийский язык на редкость красив и своеобразен. Достаточно хоть раз услышать индонезийскую речь с ее характерной мягкой интонацией и чеканными звуками, чтобы уже никогда не спутать этот язык с каким-либо другим. Его сразу же можно распознать и по одной интересной особенности. Мы имеем в виду явление, которое называется редупликацией.

Редупликация, или удвоение, — это повторение одного и того же слова два раза подряд. Вы включаете радио и слышите: брита-брита (это значит «известия»). Обращаясь к радиослушателям, диктор говорит: судара-судара (граждане). Объявляя длину волн, на которых идет передача, он произносит слова: гломбанг-гломбанг (волны). То и дело раздаются эти сдвоенные слова, придавая всей речи в целом очень своеобразный характер.

Каков смысл этого удвоения? В приведенных примерах мы имеем дело с образованием множественного числа. В индонезийском языке нет особых грамматических форм множественного числа, как, например, в русском, английском или немецком. Поэтому индонезийцы, желая выразить понятие множественности, попросту произносят одно и то же слово дважды.

Однако нередко мы сталкиваемся с редупликацией, вызванной совершенно иными законами языка. Например, слово паги означает «утро», а паги-паги — «рано утром». Малам — это «вечер», а малам-малам — «поздно вечером». Тингги — «высокий», тингги-тингги — «очень высокий». Здесь, как мы видим, удвоение дает усиление смысла.

Несколько иначе обстоит дело с глаголами, где при удвоении одно из слов нередко претерпевает небольшие изменения. Подобное явление наблюдается обычно среди глаголов, которые обозначают действие, носящее взаимный характер. Например, тикам-меникам значит «колоть друг друга» (холодным оружием), тембак-менембак — «вести перестрелку», а пукул-мемукул — «дубасить друг друга».

Есть еще один очень интересный вид редупликации — удвоение по принципу сходства. Поясним это примерами. Слово мата означает глаз. А мата-мата значит… «шпик». Почему? Да потому, что шпик шныряет глазами во все стороны и непрестанно что-то высматривает. Он как бы «весь обращен в глаза».

Оранг — это «человек», а оранг-оранган — «огородное чучело», ведь оно похоже на человека!

Однако бывает и так, что причина удвоения тех или иных индонезийских слов остается загадкой. К их числу принадлежат, например, такие слова: кура-кура (черепаха), купу-купу (бабочка), лабах-лабах (паук), беранг-беранг (выдра) и ряд других.

Удвоенных слов в индонезийском языке так много, что газеты и журналы ради экономии места нередко поступают следующим образом: вместо того чтобы набирать два раза подряд одно и то же слово, они набирают его только один раз и ставят после него цифру 2. Получается как бы слово в квадрате.

Речь индонезийцев изобилует образными пословицами, красочными поговорками. Например, о лицемерных людях в Индонезии говорят: «Снаружи — золотой банан, а внутри — колючки». Если кто-нибудь проявляет излишнее усердие не там, где нужно, приводят пословицу: «Греби вниз по течению, и над тобой будут смеяться крокодилы». Людей, слабых с виду, но стойких духом, сравнивают с бамбуком, который иной раз и гнется под напором ветра, но никогда не ломается. О человеке, которого преследуют неудачи, говорят: «Вырвался из пасти крокодила, а угодил в пасть к тигру». Над невеждами смеются: «Обезьяна раздобыла цветок, да только что она в нем понимает?». О тех, кто ничего не видит дальше своего носа, принято говорить: «Сидит лягушка под скорлупой кокосового ореха и думает, что там весь мир». Про настоящих друзей говорят, что они «неразлучны, как дым с огнем».

Жадных людей старинная индонезийская поговорка сравнивает с «голландцем, который просит земли». История этой поговорки такова. В давние времена один из первых голландских колонизаторов попросил у яванского крестьянина немного земли. «Дайте мне хоть клочок, — сказал он, — не больше этой буйволовой шкуры». Крестьянин согласился, и тогда голландец изрезал шкуру на тонкие полоски, связал их друг с другом и полученной длинной веревкой отмерил себе огромный участок.

Народ Индонезии любит свою страну: «Пусть на чужбине идет золотой дождь, а у нас каменный, все равно на родине лучше».