Indrik_2011_Yugoslaviya

Мачек не был более сговорчивым и в контактах с сербиянскими оппозиционерами, предлагавшими совместно бороться за восстановление парламентаризма, которое они считали необходимой предпосылкой решения вопроса внутреннего устройства королевства. В частности, была отвергнута инициатива публикации совместного заявления о бойкоте выборов, проводимых режимом в 1931 г. на основе так называемой Октроированной конституции⁷⁰. Мотивы подобной непреклонности поясняет процитированное выше интервью, в котором Мачек помимо прочего заявил, что «ни в каком виде не может пойти на соглашение ни с бывшими, ни с теперешними сербскими правителями. Не важно, радикалы это, демократы, оппозиционеры, или представители режима. Я всех их отвергаю»⁷¹.

Сменить гнев на милость Мачек соглашался при выполнении белградскими политиками нескольких условий. Одним из них было достижение согласия трех крупнейших партий, которые, только объединившись, могли удостоиться чести быть стороной в переговорах с хорватским «народным движением». Главным же требованием, адресованным Мачеком НРП, ДП и ЗП, было безоговорочное принятие положений Загребских пунктаций, особенно тех, что касались «возвращения» к 1918 г. и необходимости передела страны. Его желательным результатом Мачеку и соратникам в июне 1934 г. виделось объединение в одну территориальную единицу Хорватии, Славонии и Далмации, значительной части Воеводины, а также, возможно, Боснии и Герцеговины, принадлежность которой должен был бы определить плебисцит⁷². Полномочия воображаемой Хорватии должны были соответствовать идеальному принципу: «чем меньше общих дел с центром, тем лучше».

Бескомпромиссность Мачека привела к тому, что с середины 1933 г. вплоть до убийства короля Александра в Марселе в октябре 1934 г. контакты между сербиянской оппозицией и КДК не поддерживались.

* * *

Во второй половине 1930-х годов тактика ХКП претерпела изменения. Причиной этого стало ознаменованное смертью Александра Карагеоргиевича ослабление режима, стабильность которого поддерживалась только авторитетом короля-объединителя. Несмотря на то, что период регентства, основой которого оставались правовые нормы «диктатуры», длился даже дольше ее самой, новый фактический глава государства -князь-регент Павел Карагеоргиевич - был не в состоянии обеспечивать практическое применение принятых в 1929-1934 гг. законов. Из арсенала власти исчезли репрессии, ранее служившие средством давления на оппозицию и поддержания правопорядка в западных регионах страны⁷³.

К легальной деятельности вернулись все запрещенные шесть лет назад серби-янские и пречанские «племенные» партии. С последними приходилось делиться властными полномочиями в обмен на лояльность и поддержку регентства в его противостоянии с оппозицией внутри Сербии. Возвращалась практика, когда участие Югославянской мусульманской организации (ЮМО) и Словенской народной партии (СНП) в правительстве означало подконтрольность им административного аппарата в Боснии и Словении. Единственным отличием от 1920-х годов было формальное членство обеих организаций в «надплеменном» Югославянском радикальном объединении (ЮРО), служившее знаком признания ими государственной идеологии национального унитаризма.

Двору удачным решением «хорватского вопроса» виделось достижение аналогичного соглашения с Мачеком, которому князь явил свою милость сразу по обретении властных полномочий. Одним из первых шагов регентства стала амнистия главы ХКП, выпущенного на свободу в декабре 1934 г. В ответ Мачек в письме выразил благодарность за освобождение, а также надежду на то, что «этот акт доброй воли станет первым шагом в решении хорватского вопроса в границах нашего общего государства».

Желательное ему «решение» Мачек описал князю Павлу и Милану Стоядиновичу в ходе нескольких аудиенций и неформальных встреч, состоявшихся в 1935-1936 гг. По словам главы ХКП, следовало «немедленно распустить существующую скупщину и образовать правительство чиновников для ведения административных дел. Новый избирательный закон должен был обеспечить свободные выборы в Конституционное собрание, задачей которого стала бы ревизия конституции»⁷⁴ и определение нового децентрализованного устройства страны. В обновленном государстве общими для Хорватии и прочих (кон)федера-тивных единиц были бы министерства финансов, обороны и иностранных дел.

Предложение Мачека был отвергнуто князем-регентом, рассчитывавшим, что, поделившись властью на местах и несколькими портфелями в центральном правительстве, можно будет, по его выражению, «нормализовать ситуацию и, как можно дольше сохранять действующую конституцию»⁷⁵.

Бескомпромиссность позиции Мачека объяснялась его представлением о том, что в условиях слабости власти он не рискует снова подвергнуться репрессиям. Ибо, по признанию самого князя Павла, «если монарху можно править по-диктаторски, то для регентства это неосуществимо и губительно».