Indrik_2011_Yugoslaviya

Судя по ним, еще весной 1943 г. Михайлович, до этого не склонный к выступлению с какой-то более или менее четкой политической программой будущего устройства Югославии и стремившийся дистанцироваться от деятелей довоенных политических партий, пришел к мысли о необходимости изменить позицию. Через активистов действовавшего в Белграде четнического подполья он предпринял тогда попытку организовать выработку политической программы и привлечь некоторых прежних партийных лидеров к сотрудничеству с равногорским движением. Основной фигурой, с которой представители Михайловича в Белграде вступили с этой целью в тайный контакт, стал Живко Топалович, лидер Социалистической партии Югославии, созданной в 1923 г. и являвшейся участником Рабочего Социалистического Интернационала - международного объединения социал-демократических партий⁷³. Нет непосредственных документальных данных о том, почему руководитель четников остановил выбор на Топаловиче. В период существования независимой Югославии, до апреля 1941 г., Социалистическая партия отнюдь не входила в число наиболее влиятельных партий страны и была заметной лишь вследствие активной роли в профсоюзном движении. Однако, похоже, что важной, а возможно, и главной причиной обращения весной 1943 г. именно к довоенному лидеру социалистов были те расчеты на него, о которых, как следует из мемуаров Топаловича, при первой личной встрече с ним, состоявшейся много месяцев спустя, в середине декабря того же года, сразу стал говорить сам Михайлович. А говорил он о том, что в условиях наступившего осложнения отношений с англичанами, когда и югославское правительство в эмиграции, не имея нужного авторитета, мало чем может помочь урегулированию этих отношений, стало очень важным установить иную, более доверительную связь с британским правительством, через которую можно было бы убедить официальный Лондон в необходимости поддержки четников. Михайлович считал, что Топалович, знакомый с лидерами британских лейбористов, входивших в тогдашнее коалиционное с консерваторами правительство Черчилля, может стать такого рода связью. И через лейбористов, которые бы доверяли Топаловичу, удастся воздействовать на политику кабинета Черчилля в отношении югославских дел⁷⁴.

Не исключено, однако, что руководитель четников рассчитывал не только на знакомство лидера Социалистической партии Югославии с лейбористскими деятелями, но и на то, что к Топаловичу как представителю «демократических социалистов» и главе партии, носившей общеюгославский, а не обособленно национальный или региональный характер, у западных союзников будет куда большее доверие, нежели к каким бы то ни было представителям сербских партий, которые скорее могли бы восприниматься на Западе, в частности в Англии, как носители узконационалистических, а то и шовинистических устремлений и вызывать серьезные сомнения по части их приверженности демократическим целям. Показательно, что, согласно свидетельству Топаловича, во время уже упомянутой первой беседы с ним в середине декабря 1943 г. Михайлович довольно прямо сказал, насколько больше верили бы западные союзники, если бы перед ними с жалобами на коммунистов выступал социалист⁷⁵.

Если верить мемуарам Топаловича, еще со времени первого контакта, установленного с ним четническими представителями весной 1943 г., он догадывался о такого рода причинах обращения к нему Михайловича. Но решил воспользоваться этим обращением, чтобы политически повлиять на руководство четников в интересах послевоенного югославского будущего. Лидер социалистов, как он утверждал впоследствии, был озабочен опасностью того, что при предстоявшем поражении Гитлера и освобождении

Югославии от оккупации страна окажется в ситуации кровопролитной гражданской войны между силами партизан и четников. И в зависимости от исхода гражданской войны попадет под власть либо коммунистической диктатуры во главе с Тито, либо военной сербско-националистической диктатуры во главе с Михайловичем. А любая из двух диктатур прибегнет к подавлению как своих оппонентов, так и вообще любых демократических элементов. Стремясь воспрепятствовать подобному развитию событий, Топалович считал нужным толкнуть четнического руководителя на путь какого-то компромиссного соглашения с коммунистической верхушкой партизан и вместе с тем на позицию принятия определенных демократических принципов, которые бы были провозглашены целями Михайловича и затем реализовывались при освобождении страны от захватчиков.