Индустрия Холокоста

В конце 1996 г. выступление пожилых еврейских женщин и одного мужчины перед банковским комитетом Конгресса было подано как волнующее свидетельство нарушения прав швейцарскими банкирами. Но, как пишет Итамар Левин, редактор крупнейшей израильской экономической газеты, ни один из этих свидетелей "не привел действительных доказательств существования вкладов в швейцарских банках". Чтобы усилить театральный эффект этих показаний, Д'Амато вызвал в качестве свидетеля Эли Визеля. В своем выступлении, которое позже не раз цитировалось, Визель уверял, что он был шокирован — да, да, шокирован! — узнав, что устроители холокоста грабили евреев перед тем, как убить их: "Сначала мы думали, что окончательное решение мотивировалось только отравленной идеологией. Теперь мы знаем, что они не просто хотели, как ужасно это ни звучит, только убивать евреев: им нужны были еврейские деньги. С каждым днем мы все больше узнаем об этой трагедии. Есть ли пределы боли? Есть ли пределы наглости?" Разумеется, это не было новостью, что нацисты грабили евреев: большая часть опубликованного Раулем Хильбергом в 1961 году фундаментального исследования "Уничтожение европейских евреев" посвящена как раз ограблению евреев нацистами.[161]

Утверждают также, будто швейцарские банки кассировали вклады жертв холокоста и систематически уничтожали важнейшие документы, чтобы замести следы, причем делались эти мерзости только по отношению к евреям. Член Сената Барбара Боксер бросила во время слушаний такое обвинение швейцарцам; "Наш комитет не потерпит двойную игру швейцарских банков. Не рассказывайте нам сказки, будто вы что-то ищете — ведь вы уничтожили документы".[162]

К сожалению, "пропагандистская ценность" (слова Боуэра) престарелых еврейских истцов, которые обвиняли швейцарцев в коварстве, быстро исчерпалась. Тогда индустрия холокоста попыталась раздуть новый скандал. СМИ накинулись на золото, купленное Швейцарией, утверждая, будто это золото было захвачено нацистами во время войны в центральных банках Европы. И это утверждение долго выдавалось за истину, но оказалось лишь сенсационной выдумкой. Артур Смит, автор образцового исследования по этому вопросу, сказал на слушаниях в Палате представителей: "Все утро и весь день я слышу о вещах, которые в основных чертах были в значительной степени известны уже несколько лет назад, и я поражен, что многое выдается за новинку, за сенсацию". Но участников этих слушаний интересовали сенсации, а не информация. Когда было навалено достаточно грязи, можно было рассчитывать на то, что Швейцария уступит.[163]

Единственным подлинно новым было утверждение, что швейцарцы проводили операции с "золотом жертв", т. е. покупали в больших количествах золото, которое нацисты, отобрав его у жертв концлагерей, переплавляли в слитки. "ВЕК, — пишет Боуэр, — искал эмоционально насыщенную тему, которая связала бы холокост со Швейцарией". Собственно это новое разоблачение швейцарского коварства было воспринято как дар небес. "Мало какие картины могли быть более волнующими, — продолжает Боуэр, — чем вырывание золотых коронок из искаженных ртов мертвых евреев, вытащенных из газовых камер лагерей уничтожения". "Факты весьма и весьма прискорбны, — говорил тоном обвинителя Д'Амато на слушаниях в Палате представителей, — потому что они свидетельствуют о краже у собственников из их квартир и национальных банков и изъятии у них в лагерях смерти золотых часов, браслетов, оправы для очков и коронок".[164]

Швейцарцев обвиняли не только в том, что они препятствовали доступу к счетам жертв холокоста и проводили операции с награбленным золотом, но и в том, что они вместе с поляками и венграми обманывали евреев. Речь шла о том, что деньги с невостребованных швейцарских счетов, принадлежавших гражданам Польши и Венгрии (не все они были евреями), Швейцария обратила в свою собственность в порядке возмещения ущерба за национализацию швейцарской собственности правительствами этих стран. Рикман называет это "потрясающим открытием, которое выбило у швейцарцев почву из-под ног и вызвало бурю". Но эти факты были давно известны и опубликованы в американских юридических журналах еще в начале 50-х годов. Однако под вопли СМИ соответствующая сумма подскочила до миллиона долларов по нынешним ценам.[165]