Индустрия счастья. Как Big Data и новые технологии помогают добавить эмоцию в товары и услуги

Иначе дело обстоит с языком естественных наук, который построен на отношениях между физическими, существующими вещами, в котором каждое слово соотносится с реальным предметом. Тем не менее как применить данный принцип по отношению к правительству или юридической сфере? Одно дело, когда химик называет особые элементы, другое – когда судья или государственный чиновник должны быть не менее дисциплинированы в использовании слов. И вообще, какие физические осязаемые вещи составляют политику? Если последней не следует заниматься абстрактными понятиями, такими как «справедливость» и «божественное право», то на что ей тогда обратить свой взор?

Ей следует заниматься счастьем, считал Бентам, рассматривая данное понятие как нечто реально существующее. Но каким же образом? Почему счастье реальнее, скажем, чем добродетель? В своем ответе Бентам полагался на следующее натуралистическое суждение: «Природа создала человека зависимым от двух суверенных сил – боли и удовольствия», и это для него являлось фактом [21]. Счастье само по себе может и не быть объективным физическим явлением, но оно представляет собой соединение различных видов удовольствия, носящих четкий физиологический характер.

В отличие от многих других вещей, рождающихся в нашем разуме, счастье возникает благодаря чему-то реальному, объективному. Оно напоминает нам, что мы, в отличие от других животных, – биологические и физические существа, с желаниями и страхами. Мы можем рассматривать счастье с точки зрения науки, что недоступно для нас в случае с другими философскими категориями. И если бы такая наука возникла, считал Бентам, то она предоставила бы государствам совершенно новую базу для выстраивания политики и законов, и таким образом самочувствие человечества улучшилось бы в реалистичном и рациональном смысле.

В этой психологической теории политики угадываются отголоски жизненного опыта самого Бентама. Она начиналась с трагического высказывания (которое говорило о личном несчастье автора) о том, что всех людей объединяет способность страдать. Положительный исход в сложившейся ситуации можно увидеть лишь во всецелой переориентации государства на уничтожение страданий и культивирование удовольствий. Бентам известен своей необычайной эмпатией, зачастую чрезмерной. Он был крайне чувствителен к людским страданиям. Одна из положительных сторон утилитаризма как философии морали – это роль эмпатии, вера в то, что благо других должно быть так же важно для нас, как и наше собственное. Учитывая, что люди – не единственный вид живых существ, который страдает, многие утилитаристы распространяли данное правило и на животных.

Если понять, что движет нашей психологией, то политики смогут направить человеческую деятельность на достижение счастья всех людей. Тема наказания занимала так много времени и энергии Бентама потому, что оно казалось ему самым эффективным инструментом в руках политиков, способным направить деятельность каждого человека в нужное русло. «Задача правительства – обеспечить счастье общества через наказание и поощрение», – считал он [22]. Свободный рынок, активным сторонником которого был Бентам, должен был, по его мнению, взять на себя выполнение большей части этой задачи; государству следовало позаботиться об остальном. Причиняя телам или душам людей боль, политике необходимо было перенестись в осязаемую реальность, оставив мир лингвистических иллюзий. Когда оптимизм эпохи Просвещения пошел на убыль, Бентам воспринял эти перемены тяжелее, чем другие.

Концентрация этого исследователя на суровой реальности физической боли и его недоверие к языку могут рассматриваться как два в некотором смысле подтверждающие друг друга явления. Историк культуры Джоанна Бурк отмечает, что с XVIII века между языком и болью установились особые отношения [23]. Отныне боль либо не поддается описанию, либо рассматривается как нечто, о чем запрещено разговаривать и что нужно терпеть молча. Существует целая история наблюдения за людьми, испытывающими страдание, особенно за теми, кто преувеличивал или неправильно описывал свое состояние. В связи с этим Бентам предположил, что есть объективная реальность боли, которую можно описать конкретными словами, если бы такие имелись в наличии. В таком случае специалисты получают возможность понять или описать данную реальность, если сам человек, испытывающий страдание, не в состоянии сделать этого сам, и использовать тогда нужно цифры, поскольку слова здесь бесполезны.