Иней поздним летом

Он слишком привык к комфорту и ценит преимущества жизни с человеком, который знает его долгие годы, принимая все недостатки и выучив все привычки. Которому не следует напоминать, сколько ложек сахара положить в чай, и что в кофе надо добавить щепотку соли. Который будет следить, чтобы брюки всегда были отглажены со стрелками. А если по телевизору показывают футбольный матч, не станет звать на помощь или делиться событиями дня. В такой момент Вадима нет дома, он там – среди болельщиков. У него свои собственные «путешествия». Ради кожаного мяча.

Вадим продолжал ревновать жену к детям. Это неприятное чувство тоже давно превратилось в привычку. Его истоками был не только недостаток внимания, а зависть, потому что с появлением детей муж увидел разницу в силе чувств и понял, что Инна никогда не испытывала к нему подобных эмоций и вряд ли испытает. Хорошо еще, что разочарование перетекло в равнодушие, а не превратились в ожесточение.

Но Инна, не полюбившая Вадима, позволившая мужчине из видений занять слишком много места в своей жизни, не желала чувствовать себя виноватой.

Не стоит начинать отношений из жалости, от отчаяния или страха остаться одной. Скорее всего, они закончатся приторными буднями, серость которых сотрет все яркие краски вокруг. Буднями, которые с годами наполнятся одиночеством.

Инна старалась быть честной в своих ролях. Она играла их как могла.

Но настало время, когда актеру захотелось стать самим собой, пусть он сам еще не знал, что это значит.

Вместо того, чтобы собрать чемоданчик и отправиться в путешествие в надежде найти умиротворение, Инна позволила себе думать, что между ней и Дериком О’Брайеном существует особая связь.

Что невероятным образом он так же, как и она, знает о ее существовании. Что она такая же часть его жизни, как и он ее.

У Инны накопилось достаточно доказательств для такой возмутительно прекрасной идеи. И не было никого рядом, кто мог бы их опровергнуть.

Связь через миры помогала обоим в трудные времена. В тот единственный раз, когда Инна думала, что ее крик услышан, она предупредила Дерика об опасном звере. Инна удержала О’Брайена, когда он уходил туда, куда невозможно дотянуться. Дерик же делал Инну сильной, даже когда она не подозревала о его поддержке. Был голосом без слов, теплом в душе, придававшим сил и дарившим надежды.

Приняв неведомый никому мир и его героя как часть своей жизни, Инна нашла покой.

В сорок с лишним лет она с особой тщательностью следила за собой и прекрасно выглядела. Увлеклась рисованием, верховой ездой, изучала испанский язык. И устраивала себе маленькие праздники. Как Золушка (ну и пусть ей давно за тридцать), она одевалась на бал, в предвкушении встречи с Дериком. Незамеченная, неспособная ничего сказать или услышать, Инна ходила на свидания в другой мир.

Дерик проводил вечера в лаборатории и в библиотеке. Много работал. Его должность оставалась для Инны загадкой, но О’Брайен стал важным человеком в своем мире – одним из тех, кто принимает решения и которых слушаются. К нему даже прислушивался тот, перед которым все остальные склоняли головы. Более того, Дерик О’Брайен мог спорить с этим человеком, если они находились наедине.

Сын Дерика учился в Университете, но по-прежнему оставался близок с отцом. Зато больше не чувствовалось присутствие женщины рядом с О´Брайеном, и его дом понемногу начинал напоминать громадную холостяцкую берлогу.

Телефон заиграл веселую мелодию, возвращая в кабинет.

– Да, дочка, – отвечая на вызов, Инна улыбалась. Стоило представить лицо дочери, как все вокруг становилась чуточку светлее. Светочка-Светлячок…

– Мам, я еду от руководителя проекта. Он всем доволен, прикинь!

Инна поморщилась. Ей не всегда нравился выбор слов дочери, но остановить ее от использования подросткового сленга не получалось. 

– Прикинула уже, – отозвалась она. 

– Мам, я что звоню… У Кирилла сегодня квартира пустует, мы собираемся к нему всей нашей компанией. Я… не приду на ужин. Хорошо?

Говорить, что «не хорошо» все равно не имело смысла. 

Инна спрятала разочарование:

– Хорошо.