Иней

Обсуждение после этого сошло на нет. Сразу после обеда был поднят вопрос о помощи второму лагерю. Так вот, дискуссия исчерпала свои возможности, толком не начавшись. Напрягаться и топать куда-то ради Саблезуба никто желания не выразил. Нет, никто не против помощи, конечно, но только если пойдёт кто-то другой. Тем более новостей из того лагеря не было. Огонь и Зои написали Хлюпу личные сообщения и время от времени спрашивали друг друга, нет ли ответа. Огонь ещё написал Зыкину. Они были в хороших отношениях и тот не стал бы молчать.

Но молчал.

Именно это молчание и выводило Огня из себя. К вечеру он стал бродить по лагерю и ругаться, и бормотать, что похоже ему придется всё же переться к Саблезубу. А потом вдруг объявил, что уходит. И что пойдёт один.

Странно, но Снежку это задело. Конечно, она не собиралась составлять ему компанию, с какой стати? Но вот что интересно — она не хотела, чтобы Огонь оказался без помощи и поддержки. Да ещё когда Дарвин, услышав об этом решении, коротко прокомментировал такой его порыв: «Дебил». И тут же Саблезуб превратился в её сознании в огромного дракона, куда Огонь шёл освобождать всех пленников… один. И даже без копья.

Зои тоже всё это не нравилось, но она не стала лезть в бутылку и спорить. А то и правда выходит, что сама не знает, чего хочет. То — иди, то — не ходи. Кого угодно такое задолбает.

В общем, Огонь сказал, что если до утра не получит от Зыкина сообщения, то утром выйдет на поиски лагеря Саблезуба. Дойдёт до Изумрудных Луж с Ксенией и Вафлей, а потом пойдёт вдоль берега. Дарвин примерно объяснил дорогу, заблудиться не должен. Да ещё и рыбак из лагеря Саблезуба к озёрам ходил, Зои упоминала, значит, какая-то тропа должна остаться. Доберётся, в общем. Будет постоянно держать связь. Если что — сразу напишет.

Последний ужин в тот день прошёл в тягостном напряжении. Никаких сообщений не было. Ни от Зыкина, ни от Хлюпа. Зои также ничего не получала от Киры. О курсантах и Ахлейне, о которых заикался кто-то из мальчишек, тоже ничего не было известно.

Студентов будто окружил информационный вакуум. Жуткий.

— Хоть бы какая собака слово написала, — в конце концов выразила общее негодование Зои. — Будто онемели все! Что им, батарейки ради всеобщего блага жалко? Пару слов напечатать пальчики устали? Козлы!

Ответить было нечего. Но и нервничать перестать никто не мог.

На ночевку все снова собрались в катере. Зои находилась в дурном расположении духа и поскандалила с Алмазными Глазками за место для Пустоты.

— Пусть эта лахудра пристраивается где хочет! — Кричала Алмазные Глазки. — Мне до неё какое дело? И тебе? Чего ты прыгаешь вокруг неё, будто вы вдруг породнились?

Зои на вопросы не отвечала и гнула свою линию.

— Двигайся, сказала! Ты достала уже всех. Тоже мне, королевна! Жопу поднимай и двигайся, а то не посмотрю, что ты слабее, возьму и врежу. Руки так и чешутся. Ну!

— Да что ты завелась? На, угомонись уже! Бесишь не хуже твоей дурочки!

Алмазные Глазки подвинулась, освобождая место у стены. Только вот Пустота туда ложиться не рискнула, а жалась за спиной у Снежки, а на предложение Зои располагаться неистово замотала головой.

— Дуры вы, — коротко сказал Огонь, который наблюдал за этим со стороны. Потом развернулся и пошёл к выходу, где сел на пол и отвернулся. Вроде как, мог бы — ушёл совсем, да неохота дур этих без присмотра оставлять. За ним, вздохнув, ушёл Шпрот. Снежка улыбнулась, провожая его взглядам. Не бросил друга.

В общем, Пустоту Зои взяла к себе, из-за чего ей пришлось придвинуться к Снежке вплотную. Та не сопротивлялась, она чувствовала, что для Зои это проявление заботы необходимо. Для неё почему-то очень важно помочь Пустоте, значит, пусть помогает.

Девчонки ещё немного по привычке пошушукались в темноте, а после заснули.

А Снежке снова не спалось. Всё казалось, Огонь подойдёт, нависнет над ней и будет наблюдать за тем, как она спит. И думать о чём-то нехорошем. Что-то странное с ним произошло. Снежка его почти не узнавала. Раньше, в академии, это был до предела уверенный в себе человек, с лёгким оттенком безрассудства и бесшабашности, которому море по колено. Сейчас он много нервничал. Много переживал. Что-то решал для себя и молчал. Раньше он мог, случайно что-то сболтнув, потратить целое состояние, только бы сдержать слово, пусть даже данное сгоряча. Теперь он будто жалел каждого слова, словно это не просто звуки, а куски его самого.

Этого Огня Снежка не узнавала. Но что самое плохое — этот Огонь был в отличие от прежнего гораздо более живой и настоящий. Если на прошлого можно было в основном любоваться, этот натурально опалял — и взглядом, и словами. Этот был надёжным, знающим, ответственным. За него хотелось спрятаться, держаться.

Снежка не хотела ни о чём таком думать.

Утром выяснилось, что новостей нет. Дарвин быстро улизнул из лагеря. Стоило только зажечься рассвету, как он проскользнул в дверь, неизвестно как, и пропал. Зои нервно выхаживала вдоль кресел, видно было, что она ищет какой-нибудь быстрый и лёгкий выход из ситуации. Но выхода не было.