Инерция страха. Социализм и тоталитаризм

Из того, что конечная цель социальной интеграции теряется в тумане будущего, следует, что "подлинный" (да простит мне читатель употребление этого эпитета в некоторых случаях) социализм представляет собой бесконечный процесс, а не какую-то определенную черту общественного устройства, которую можно осуществить и объявить раз и навсегда, что "социализм построен". То или иное общество может в большей или мень­шей степени считаться социалистическим. Вс'е же мы можем провести черту, условно отделяющую капитализм от социализ­ма, подобно тому как мы можем отличать человека образо­ванного от необразованного, хотя движение по пути образо­вания непрерывно и бесконечно. Преобразования, проведенные за последние десятилетия в западных капиталистических стра­нах, — государственное регулирование экономики, высокие по­доходные налоги, непрерывный рост социального обеспечения и т.п. — несомненно представляют собой крупные достижения на пути к социализму. Но до черты, отделяющей капитализм от социализма, еще, я полагаю, далеко. Ибо все эти реформы за­трагивают лишь сферу производства и распределения матери­альных благ. А социализм - это явление культуры, это религия и способ жить в соответствии с этой религией. Если предста­вить себе, что завтра в какой-то стране будет создана автомати­ческая система производства, которая будет сама, без всякого участия людей  производить для них все материальные блага и распределять их между людьми строго поровну (пусть даже "по потребности", пусть даже с десятикратным избытком!), то общество от этого не станет социалистическим. Напротив, можно подозревать, что оно начнет вырождаться и разложится. Или же станет тоталитарным. Ибо других механизмов внеэконо­мической интеграции, кроме тоталитарного, современное чело­вечество еще не знает. Парламентская демократия в капитали­стическом государстве поддерживает известную долю единства, вследствие необходимости сохранить экономику от развала. Что будет, если эта необходимость отпадет?..

Валентные и массовые связи [26]

Связи между людьми в обществе — это всегда какое-то воздействие, влияние людей друг на друга. Движение к социализму есть смещение центра тяжести этих влияний и  воздействий вверх — от насилия, через экономическую необходимость, в сферу духовной культуры, а в самой этой сфере — от простого подражания и обмена информацией на эмпирическом уровне ко все более тесному интеллектуальному и эмоциональному контакту, который является необходимым условием прогресса культуры.

Тесный интеллектуальный и эмоциональный контакт между людьми требует усилий и времени. Число связей такого типа, в которые может одновременно вступать человек, ограничено. Я буду называть эти связи валентными — по аналогии со связями между атомами, которые образуются вследствие обмена электронами и число которых поэтому ограничено. Валентные связи (сокращенно: - связи) между людьми — связи личные, индивидуализированные. Это отношения, предполагающие тес­ный духовный контакт, взаимопонимание и взаимное доверие, обмен самыми сложными и, быть может, неясными мыслями и чувствами. Любовь, дружба, творческое содружество — при­меры таких связей. Это самый человеческий, быть может, даже единственно человеческий в полном смысле слова способ обще­ния, при котором собственно человеческое раскрывается в чело­веке во всей полноте и без которого оно раскрыться не может. Валентная связь — существенно двусторонняя связь. Вместе с тем, один из членов такой связи может быть ведущим, а другой — ведомым, что иллюстрируется, например, отношениями между родителями и детьми.

Максимальное и оптимальное число всех валентных связей, в которые может вступать человек (так сказать, его "валент­ность"), не есть строго определенная величина. Тем не менее, я буду обозначать ее через , помня, что она определена, как го­ворят физики, с точностью до порядка. А именно,    = 10. Трудно представить себе человека, у которого число друзей исчисляется сотнями. С другой стороны, и человек, который спо­собен дружить не более, чем с одним человеком, представляет скорее исключение, чем правило.