Инфер

— Из экзов вылезаем. Временно нам жить среди здешних. Пусть увидят, что пожаловавшего к ним в гости зла вполне обычные лица — тихо рассмеялся я.

— Есть!

— Вперед. Как запаркуетесь — кинь мне направление.

Перейдя на бег, Каппа прыгнул, пронесшись над головами присевших гоблинов, приземлился на тропе и умчался к стене. А я, подняв забрало, оглядел искаженные лица гоблинов и ободряюще улыбнулся:

— Не сраться. Пока никого бить и убивать не будем.

— М-м-м-м… — из прохода за моей спиной вывалился гоблин, держащийся за сломанное запястье — Они раздавили мне руку! Они раздавили мне руку!

Оттолкнув придурка снова, я повернулся к темноте внутри «храма» и крикнул:

— Эй! Рогатый! Давай на выход! Поообщаемся.

Тишина…

— Рогатый! Я знаю, что ты меня слышишь. Даю тебе десять минут. Потом найдешь меня на вашей кухне. Если не явишься — я сам приду за тобой. И ты удивишься, где окажутся твои рога через пару минут после этого!

Тишина…

Ну… я предупредил…

— Что на обед? — поинтересовался я у склонившейся над скулящим парнем темноволосой девушки.

Рванувшись, она выпрямилась, круто развернулась и… мне в стальную грудь с силой ударился ее сжатый кулачок. Прищуренные гневные глаза, злая гримаса, расширенные ноздри.

— Зачем вы так с ним?! Просто показать свою силу?!

— Что на обед дают? — повторил я вопрос.

— Ответь!

— А зачем тебе это плаксивое дерьмо? — издевательски скривил я губы и кивнул на скорчившегося на бетоне придурка — У него всего лишь сломано запястье! Всего лишь! А ты посмотри сколько трагедии… взрослый мужик скулит из-за сломанной руки? — качнувшись вперед, я глянул на ушлепка и предупредил — Если прямо сейчас на вскочишь и не начнешь радостно улыбаться и танцевать — я раздавлю тебе голову! Считаю до трех! Раз!

Подпрыгнувший с бетона упырок вскинул руки, задрыгал ногами, с трудом заставляя прыгающие губы сложиться в подобие радостной улыбки.

— Тебе ведь не больно? — спросил я.

— Не-е-ет-т… мне не больно, сеньор! Совсем не больно!

— Видишь — улыбнулся я опешившей девушке — Это всего лишь сломанная рука. Приложил пару дощечек, намотал тряпок — и снова вперед на работу.

— Ты жесток! — бросила она мне в лицо — Жесток! Зря Мать приняла тебя! Зря сделала своим сыном?

— Сыном? — рассмеялся я — Ну нет. Я наемник, детка. Мне платят — я работаю. А в ваши ряды я не подписывался — так всем и передай.

— Да кто ты такой?!

— Я? Оди. Меня зовут Оди. И не забудь всем рассказать, что я боевой командир, подыскивающий себе пару новых бойцов. Если кто-то любит и хочет убивать — пусть обращаются.

— Мы мирные! Добрые!

— Ну да. Ты главное брось клич — и удивишься, как быстро кто-то из ваших пеонов захочет бросить лопату и взяться за дробовик. Так что на обед?

— Рагу…

— Вот дерьмо! — рыкнул я и двинулся к тропе.

Миновав раздавшуюся толпу, проводившую меня взглядами и снова уставившимися на танцующего дебила и стоящую рядом с ним девушку, двинулся по тропе. За моей спиной послышался злой голос «мирной селянки»:

— Хватит уже дергаться, трус! Он ушел!

— Мне так больно… — тут же проскулил знакомый голос.

— Заткнись! И иди в медпункт!

— Помоги дойти, Кзанна…

— Ноги целы? Топай!

Я беззвучно рассмеялся. Мир, где взрослые остаются испуганными скулящими детишками… это дерьмовый мир без будущего. Так однажды уже было. И кончилось все плохо.

А я… моя искореженная память уже без всяких флешей подбрасывает никак не связанные друг с другом кусочки цветных и черно-белых воспоминаний.

Да я помню детей, что с половиной переломанных ребер продолжали воевать! Я помню девчонку лет двенадцати с переломанными руками, что в ярости грызла зубами стальную ногу явившегося по наши души экзоскелета посланного всемогущей корпорацией… Я помню окровавленный кирпич в моих тонких жилистых руках. Кирпич, опускающийся на лицо перепугано орущей и никогда не бывавшей голодной жирной госслужащей, явившейся в нашу покосившуюся башню с так называемой социальной проверкой… Эти твари попытались забрать детей… и меня в том числе… но они никак не могли ожидать, что воспитанными чернокожим злобным стариком детишки смогут дать жесткий отпор. Настолько жесткий, что в тот день собственной кровью захлебнулись очень многие…

Тряхнув головой, я взмахнул рукой с выскочившим лезвием и несколько раз полоснул по толстой зеленой лиане, что неуловимо отличалась от прочих в этом кустарниковом сплетении. Перерубленная змея забилась на утоптанной тропе, моя стальная подошва опустилась на голову, с хрустом давя удивительно большой змеиный череп. Растерев в кашу и мозги и тонкие полупрозрачные странные жгутики, не могущие быть частью обычного живого организма, я переступил через подохшего дивинуса и двинулся дальше. Здешняя система — Новая Мать мать ее — вряд ли способна создавать подобных тварей. Это засланцы более могущественной соседки. Разведчики. Пусть две системы не воюют в открытую, но это не мешает им пытаться получиться как можно больше информации для анализа — и насколько я знаю это главное желание всех подобных искусственных разумов. Они жадны до любой инфы и готовы поглощать и переваривать ее неустанно.