— Вот только ты заключенный… глянь туда — снятая с пояса дубина указала на стену, где красовался список из десятка жирных черных пунктов, перечисляющих все разрешенное в пределах тюрьмы Розмаунтин — Видишь там татуировки?
— Я не понял…
Надзиратель терпеливо пояснил:
— Они не запрещены, конфискации не подлежат. Но и не разрешены — ведь это личное имущество. Оно не подлежит уничтожению, осквернению или изменению. Но с собой ты их забрать не сможешь, сынок. Придется оставить здесь — вместе с прибывшим вместе с тобой мешком с личными вещами. Получишь все свое добро сразу после того, как отмотаешь весь семилетний срок.
— Вы погодите… че? Это как, сэр?
— Мы их срежем — буднично ответил надзиратель — И заменим временной синтет-кожей. Дешевенькой и скрипучей, но ее хватит на то время пока ты не отрастишь новую шкуру.
— Да вы чего?!
— Учти сразу — операция пройдет в автоматическом режиме. Быстро и четко. Стоимость операции, регенерационный коктейль и синтет-кожа — за наш счет. Угощайся. Срезанную расписную кожу поместят в контейнер с сохраняющей смесью. Вот только обезболивание на время заживления и дальнейшее сохранение твоих татуировок уже за твой счет. Как там тебя? Бобби? Ты услышал меня, Бобби?
— Это шутка, да?
— Шутки кончились, отсос — с лица Мэта пропала улыбка, он сразу прибавил в возрасте лет на двадцать — Если просрочишь оплату процедур по сохранению твоей долбанной шкуры больше чем на две недели — ее продадут в ближайший музей, который соглашается принимать подобные образцы. Вырученная сумма пойдет на возмещение затрат нашей славной тюрьмы. Остальное ляжет на твой личный счет. Неплохо да, ушлепок?
Опять у него резкая смена настроения. От «сынка» к «отсосу и ушлепку». Зевну, я плеснул себе еще кофейка, со скрипом открутил крышу серебряной фляжки с водкой. Установленная на колене чашка с горячим кофе опасно покачивалась, пока я тянулся за фиолетовым сахаром в поцарапанной стальной крышке от чайника. Все же у них вполне можно жить.
— У меня нет таких денег… у меня вообще денег нет! Это моя кожа! Часть меня! Я всю жизнь эти узоры набивал — они моя жизненная линия! Показывают, что было раньше и будет позже!
— Да? И где здесь в районе твоей жопы изображение тюрьмы Розмаунтин? — удивился Кен, обходя дрожащего Боба — Не вижу набитой на коже испачканной в дерьме дубины… не вижу твоих слез…
— Вы не можете!
— Я все могу, отсос! — прошипел Мэт, упирая дубину в подбородок заключенного — Здесь ты моя покорная сучка! А я твой бог! Ты на коленях освежеванных стоишь — а я расстегиваю ширинку над твоим слюнявым лицом! Запомни это! Я с тебя всю кожу разом сдеру, как только что содрал транспортировочный мешок! Потом вытру твоей шкурой свою жопу и брошу в стирку!
— Вы не… Господи….
— Пока тебя готовят к операции по… временному изъятию неположенного личного имущества…
— Это моя кожа!
— Закон считает иначе. Так что придется сдать. И пока тебя готовят ты подумай вот о чем, Бобби — тебе ведь еще заживляться придется… без мощного обезболивающего ты можешь и не вытянуть. Да даже с ним шок будет слишком сильным… Но мы можем провести операцию максимально качественно. И на целую неделю погрузить тебя в искусственную кому. Ты будешь спать и видеть приятные сны. А когда проснешься, у тебя уже почти ничего не будет болеть. А ведь потом еще надо платить за процедуры по сохранению кожи в состоянии доступной к обратной трансплантации. Обратно же пришить… это тоже деньги — тюрьма тебе шкуру обратно не пришьет. Тут нужны большие деньги. Они у тебя есть?
— Нет… Господи… у меня ничего нет почти… кореша кинули. Мать что наскребла — отправила. Продала последнее… едва хватило на смягчение приговора… даже комнатушка наша в капсульном доме продана…
— И где твоя мама сейчас? Где живет несчастная?
— Она пока у соседей, потом…
— Да мне посрать. Я даю тебе шанс, Бобби. Подпиши добровольно согласие на отказ от этого… личного имущества… избавь меня от лишней волокиты. И за это я тоже окажу тебе небольшую услугу — отправлю твою расписную кожу туда, где за нее отвалят неплохие деньги. В тот самый музей… Когда освободишься — сходишь полюбуешься. Может даже выкупишь… А пока сидишь — будешь жить на вырученные деньги. Сможешь покупать себе сигареты и конфетки… ты любишь сосать конфетки, Бобби?
— Я… я…
— Ну вот и договорились — кивнул Кен, хлопая трясущегося Бобби по плечу — Молодец. Ты принял правильное решение. Вот только… зря ты себе член краской испачкал…
— Что?!
— Да ты не бойся. Не бойся, Бобби. Мы только кожу срежем. Шкурку заберем, а мясную начинку обернем синтет-кожей, а сверху бинтов и клея. Сделаем тебе хотдог… но не давай никому кусать!
— Это мой член!
— Был твой… стал музейным. Вот тебе еще один совет, Бобби — пока тебя крепят к столу… успей договориться с дежурным техномедиком. Наркоз, обезбол, регенерация… скажи ему, что ты уже перекинулся парой слов со старшим надзирателем Кеном и деньги будут. Он поверит тебе в долг…
— Послушайте, сэр. Это же мой член… это моя кожа! Это часть меня!