Инфер 4

– Да мне посрать. Я даю тебе шанс, Бобби. Подпиши добровольно согласие на отказ от этого… личного имущества… избавь меня от лишней волокиты. И за это я тоже окажу тебе небольшую услугу – отправлю твою расписную кожу туда, где за нее отвалят неплохие деньги. В тот самый музей… Когда освободишься – сходишь полюбуешься. Может даже выкупишь… А пока сидишь – будешь жить на вырученные деньги. Сможешь покупать себе сигареты и конфетки… ты любишь сосать конфетки, Бобби?

– Я… я…

– Ну вот и договорились – кивнул Кен, хлопая трясущегося Бобби по плечу – Молодец. Ты принял правильное решение. Вот только… зря ты себе член краской испачкал…

– Что?!

– Да ты не бойся. Не бойся, Бобби. Мы только кожу срежем. Шкурку заберем, а мясную начинку обернем синтет-кожей, а сверху бинтов и клея. Сделаем тебе хотдог… но не давай никому кусать!

– Это мой член!

– Был твой… стал музейным. Вот тебе еще один совет, Бобби – пока тебя крепят к столу… успей договориться с дежурным техномедиком. Наркоз, обезбол, регенерация… скажи ему, что ты уже перекинулся парой слов со старшим надзирателем Кеном и деньги будут. Он поверит тебе в долг…

– Послушайте, сэр. Это же мой член… это моя кожа! Это часть меня!

– Вот здесь подпись давай. Ага… сюда… теперь, глядя в камеру, скажи, что отказываешься от личного имущества, заключающегося в нательных татуировках. Вот так… ну давай, Бобби. Удачи тебе.

– Послушайте…

Визгнувшая мотором лебедка утащила орущего Бобби в операционный бокс, а Мэт, сияя кукольной улыбкой, зашагал ко мне. Сделав глоток водки, я протянул флягу психопату. Тот не ограничился одним, влив в себя глотков пять. Усевшись напротив, шумно выдохнул, вопросительно воззрился на меня:

– Так чем могу, бывший босс?

– Неплохо ты легализовался – признал я – А начинал с того, что обслуживал старушек и старичков…

– Пока ты не научил меня убивать, а не сосать. Я помню. Зачем ты здесь?

– Татуировки. Расписная шкура. Только не заливай мне про музеи. До меня дошел слух, что ты тут наладил неплохую торговлю кусками расписной кожи. Кто и для чего их покупает?

– Я не могу…

– Ты можешь – моя улыбка стала чуть шире и столь же холодной, как и водка в умной серебряной фляге – Ты сука можешь. Иначе я с тобой за день сделаю то, что ты делал с заключенными последние пять лет.

– Босс…

– Уже не бывший?

– Такие как ты бывшими не бывают….

– Ты сходишь с ума.

– Я знаю. Мне в кайф.

– Кому нужны шкуры, Мэт? Но сначала ответь на главное – для чего они им?

– Они богаты. Очень богаты.

– Для чего?

– Босс… не поверишь… но я слышал, что они ее… едят… Если кожа чулком – как у Бобби – она ценится в разы больше. Но я тут наладил пошивочный цех…

– Это как?

– Подбираю подходящие куски и даю медблоку приказ сшить все это воедино. Умные машины творят чудеса, босс – создают настоящий кожаный скафандр. Как гондон, только с руками и лицом… Готово для начинки. А тут уже дело вкуса…

– Ясно…

– Понятно, что это как бы подделка, но я не обманываю, назначаю цену пониже. Так что… Босс… они их жрут! Набивают вкуснятиной, запекают и… жрут…

– Ага…

– А ты не удивлен… – хмыкнул Мэт, вливая в себя остатки водки и роняя флягу на колени.

– Не удивлен – кивнул я – И ты не удивлен моему появлению. Кому ты уже сообщил о моем прибытии, Мэт?

Улыбка принца потускнела, а затем исчезла. Прежде чем он успел нажать на дубине скрытую кнопку, чтобы послать мне в горло заряд картечи, я отдал мысленную команду через нейроинтерфейс и лежащая на коленях Мэта фляга лопнула, тут же вбивая острые стальные когти в его тело. Оживший серебряный таракан выстрелил, превращая надзирательскую мошонку во взбитое суфле. Пока хрипящий Мэт сползал с кресла, я забрал у него дубину, неспешно поднялся, разворачиваясь к бегущим ко мне охранникам. Глянув на корчащегося у моих ног принца, я тихо сказал:

– Не умирай пока, Мэт. Надо закончить разговор.

– Я тоже жрал… и мне было вкусно!

– Ну да…

– Ты не понимаешь их величия… их испорченности… будь грешен, будь умен, будь осторожен… мать твою…

– Хороший девиз – заметил я, находя на дубине кнопку и простреливая пареньку с электрошокером живот – Хороший…

– Мужик! Эй! Мужик! – заорал подвешенный Бобби – Помоги мне! И я отплачу!

– Что ты можешь?

– Быть верным! Я никого не сдал! Сам сел! И тебя не сдам! Не предам!

Хмыкнув, я перехватил второго охранника. Сломав ему шею, взглянул на камеры и тут же поморщился, когда воздух разорвали тревожные звуки сирены. Любят же они протяжные вопли и мерцающие красные огни. Присев рядом с трясущим Мэтом, я посмотрел на копошащегося в него в затылочном импланте серебряного таракана, я повторил:

– Не мне все расскажешь.

– Сними меня отсюда, мужик! Сохрани мне член, и я буду служить!

– Тебе следовало думать о матери без крыши над головой, а не о своем члене, мудак! – рявкнул я, глядя как орущего Бобби вносит в операционный бокс с ожившими манипуляторами – Эй! Мэт! Рассказывай о пиршествах! Тех, что на летающих островах. Тех, где все выглядят как сучьи римские патриции в белых туниках и режут татуированные тела набитые кускусом и свининой. Рассказывай, сука! Рассказывай!