Инфер 5

— Башенное мясо чтит праздники — гордо заметил карлик, на ходу вздернув майку и с наслаждением почесав между мохнатыми ягодицами. Закончив, он заботливо смазал торчащий из живота крантик вычесанной жопной слизью и с удовлетворённым вздохом пояснил — Сыро здесь. И соль жрет металл. Главное смазывать. Может все же налить кружечку бодрящего? И для мозгов полезно! Витамины внутреннего брожения, Оди! Это надо ценить!

Глядя на стенное панно, выложенное из черепов ребер и тазовых костей самых разных тварей — включая гоблинов — я не ответил, пытаясь понять, зачем было выкладывать из костей изображение двухбашенного маяка внутри его самого. И странно, что в центре одной вылепленной из ребер башни горит зеленый огонек, а в другой лишь чернота.

— Что случилось с сукой Зилрой, гоблин? — поинтересовался я у горбатой спины и карлик споткнулся на очередной ступеньке, с испугом вскрикнул, выбрасывая перед собой руки. Дебил промахнулся — его руки ушли в пустоту между ступеньками. Я помог, поймав упырка за спутанные волосы и рванув на себя.

— А-А-А-А-а-а-ай…. А даже неплохо… — хрипло простонал Тякиноко.

— Что с сукой Зилрой из потухшей башни, гоблин?

— Я чан! Чан грибной! Не надо… не могу сказать… он не любит, когда нарушают его волю! Не любит! Он мне крантики местами поменяет!

— Да ну?

— Оставь его, Оди — донеслось сверху.

Глянув туда, я увидел высокую и какую-то усталую даже на вид долговязую фигуру в длинном распахнутом малиновом халате. Одежды под халатом я не заметил, а вот металл блеснул…

Показался главный крантик старого маяка?

— Оставь — столь же устало повторил малиновый халат и махнул рукой, исчезая в сумраке наверху — Пойдем… выпьем… я зажарю тебе марлина… Тебе берегового самогона? Или из наших пупков изопьешь?

— Самогон — буркнул я, отпуская карлика и вытирая руку о стену — Свали, гриб чайный…

— Может повторим борьбу страстных равных, Оди? Мои крантики всегда к твоим услу… — поймав мой взгляд, карлик осекся, съежился и начал стекать со ступенек.

— Где долбанная Зилра? — крикнул я в царящий сверху сумрак, заодно отмечая, что за все время поднятия не засек ни одной красной или иного цвета системной полусферы.

— Жопу и яйца сестры жарят сектанты, Оди. Спасешь ее член из огня? — эхом отозвался старый маяк.

— Нет.

— Не бесплатно, убийца, не бесплатно.

— Что дашь? — столь же громко поинтересовался я, чуть ускоряя восхождение по гремящей винтовой лестнице.

— Конторист Зирвелла ушла вместе с сестренкой. И книгу свою увезла с собой…

— Дерьмо! — рявкнул я, выходя на верхнюю площадку маяка.

Надо мной прозрачная крыша с металлическим каркасом. Я вижу основание лампы, вижу странную пушку, опутанную проводами, вижу солнечные панели. И вижу две лестницы, что ведут в противоположные стороны от площадки — к двумя поднятым зубцам Вилки.

— Но книга Зирвеллы — не плата… — сидящий где-то посередине одной из лестниц малиновый халат всхлипнул и тяжело поднялся — Нет… просто факт… а заплачу я тебе оружием, снаряжением, бухлом, жратвой и даже собственной жопой если придется. Только спаси мою сестру.

— А Зирвеллу?

— А Зирвеллу в жопу… из-за нее все и случилось… Сука! Нельзя без разрешения совать свой нос в чужие жопы — особенно в жопы сектантов! Тупая сука-конторист! — поднявшись, малиновый халат вышел на свет и протянул руку. Я с готовностью вытер о его рукав остатки слизи с волос карлика и ободряюще кивнул:

— Где самогон и марлин?

— Пошли — кивнул долговязый хрен с узким лицом хищного усталого хорька, черными длинными волосами и зелеными глазами с почему-то белыми густыми ресницами.

— Почему я? — для начала я задал самый простой вопрос.

— Я видел, как ты убивал… и могу точно сказать, что ничего подобного не видел никогда прежде… ты ведь опытный убийца, так?

— Что ты… я просто гоблин из жопы мира — оскалился я — На трахнутых тунцах приплыл.

— Тунцах? Не надо дешевой безалкогольщины, дружище! Тебя, как и всех выкинула кабинка канатки… погоди… у тебя память стерта? Больно уверено ты разговариваешь…

— Где долбанный марлин?

— Все будет — кивнул Зилрой, толкая стальной люк, что послушно и легко поднялся — Бухла хватает. Но зря ты отказался от чайного гриба Тякиноко, Оди… там есть чему душевно изумиться.

— Ага — зевнул я.

— А чем это пахнет рукав моего халата?

— Изумлением Тякиноко. О… вот это дело… — подцепив с заставленного различными бутылками столика одну, открутил металлическую крышку, принюхался, изучил этикетку с надписью «Кокос-43» и только затем огляделся, делая первый глоток водки.