Инфер 5

— Ну как… Черные Пончики… разве можно не знать вторую по мощи силу? Они валят мутантов так что туман кровавый вздымается! Их уважают! А ты я погляжу при наваре боевом. Есть чем заплатить за защиту. На их территории Лезвия Сатаны тебя не достанут — старик мелко закивал, неумело вскрывая злаковый батончик — Куда им! Пусть они под себя всю южную окраину подмяли… перед Пончиками они ничто!

— А кто первый по мощи?

— Ты нездешний никак? — удивленно моргнул Шоппер, чьи глаза уже заволакивала пьяная дымка.

— Кто первый по мощи в городе?

— Да как кто? Ночные Гадюки, конечно!

Настала моя очередь удивленно моргать:

— Кто-кто?

— Ночные Гадюки! — Шоппер повысил голос, явно сочтя меня тупым или глухим — Да их все знают! И все уважают! Они держат под собой два сектора после того как Дублин-4 не сдержал волну тварей и захлебнулся! А все почему?

— Почему?

Оглядевшись, гоблин сплюнул с губ полезшего за кровью и обжегшегося самогоном светлячка и едва не взвизгнул:

— Они владеют головой Ночной Гадюки! У них шлем! Шлем! Все это знают! Шлем предвидения! — едва не захлебнувшись очередным глотком, старик надсадно закашлялся и с трудом выдавил — Они… он-ни…

— Они? — повторил я, чувствуя, что начинаю терять терпение.

— Они нашли его в самом сердце Мутатерра! У подножия самого клятого Лобного Места!

Я встряхнул головой, прогоняя пронесшиеся перед мысленным взором смутные видения…

Шквальный вражеский огонь, меня трясет от частых попаданий, рядом падает с криком один из моих бойцов, роняя на землю безвольное истерзанное нагое женское тело с болтающейся головой украшенной зияющей раной на месте содранного скальпа… я прыгаю к ней и меня сшибает с ног взрыв… все летит кувырком, перед глазами взрывается белым шумом экран забрала…

— Эй! Эй! Оди! Ты нарк што ли?! Не похоже…

— Шлем…

— Им владеет сам Гадос!

— Кто?

— Гадос! Глава Ночных Гадюк! Да ты откуда сам будешь-то?

— Из жопы мира — отмахнулся я.

— А мы где? Владыка сюда и не глядит! А не глядят лишь куда? В яму сортирную что до краев полна жирным дерьмом и…

— Эй! Шоппер! Выбирай — я тебе шею сверну и дальше пойду или ты мне расскажешь все что знаешь, а взамен получишь бутылку водки и пачку сигарет.

— Дай закурить… — застонал старик, роняя опустевшую бутылку и тяня ко мне дрожащую руку — В жопу водку, в жопу жизнь — мне без курева не жить!

— Охренеть… — пробормотал я, тянясь к сумке с недавними покупками.

— В жопу дать за сигарету я…

— Уймись, давальщик!

— Да я никогда! Там окончание другое!

— Рассказывай — велел я, бросая ему одноразовую зажигалку из красного пластика — Рассказывай, Шоппер…

Подвыпивший и набравшийся обреченной смелости старик, пыхающий сигаретным дымом, был только рад предложению. Он придвинулся поближе и вместе со зловонным дыханием на меня полился его нескрываемо злобный рассказ.

Он родился в Дублине-5. Ну как родился — проснулся совсем молодым парнем восемнадцати лет от роду. Гражданин Дублина-5. Биография — чистейший лист. Подъемные в размере тысячи песо, плюс десяток разовых бонусов, которые можно выбирать постепенно — посещение зубного или получение капсул для перезарядки носимой аптечки, например. Он был здоров, силен и достаточно умен. В общем перед ним открывалось немало достойных путей, каждый из которых мог вести к процветающему будущему…

Я оборвал разошедшегося Шоппера злым рыком:

— Мне посрать на тебя, Шоппер! И на твою гнилую судьбу! Говори о городе!

— А он не гнилой? Но понял… понял тебя… — сделав глоток водки, чиркнув зажигалкой и утвердив фильтр в мокрых от спиртного губах, старик сделал блаженный глубочайший вдох и на десяток секунд зажмурился, пребывая в кайфе или раздумьях. Я не мешал, наблюдая за полетом осенних светящихся мух, что одна за другой спускались к закрытому мусорному контейнеру и скрывались в щелях под крышкой. Видимо скулящая обездвиженная мясная начинка манила их своей многообещающей покорностью.

Все как в жизни сука… только прекрати дергаться — и тебя сожрут.

Очнувшийся Шоппер, делая частые затяжки и мелкие глотки, опять заговорил, на этот раз на нужную мне тему.

Как он и сказал — он здесь уже давно. Жизнь просрана на этих улицах. Причем просрана давно, а последние лет двадцать он уже прекратил попытки удержаться на волнах житейского дерьма и предпочел переселиться на улицу — и там люди живут. Так он превратился в пустое место с парой глаз и таким же количеством пока еще слышащих ушей. Он стал уличной тенью, бесстрастным безразличным наблюдателем, что сосредоточен всего на паре целей — найти чего сожрать и чего выпить. Где спать и так понятно…

В общем… он видел многое и одновременно ничего.

Почему? Да потому что на протяжении всех этих лет расклад в Дублине почти не изменился.