Инфернальная реальность

Здесь одна лишь загвоздка – хлористый кальций вводят внутривенно. Уколы! Могут возникнуть подозрения! Эврика! Капельница! Правда, гипертоникам капельницы ставят редко, в исключительных случаях[33] но случай этот можно – хе-хе – по-научному обосновать. Он напишет в истории болезни: «Ради улучшения кровообращения вводить в течение пяти дней раствор реополиглютина» – по сто кубиков зараз, а медсестре всучит обычный физиологический раствор с примесью хлористого кальция (кубов двадцать в каждой дозе), элементарно заменив этикетки на пузырьках[34] Ни одна собака не подкопается. Не будет же медсестра проводить химический анализ содержимого капельницы! Гы-гы-гы! Спустя пять дней, доведя старикашку до кондиции, он поздно вечером незаметно проникнет в палату да ширнет ему пару кубиков мезатона.[35] И усе!!! Клиент культурно отбросит копыта!

Восхищенный собственной изобретательностью, кандидат медицинских наук воспрял духом, вылакал на радостях целую бутылку водки, доплелся до дивана, рухнул ничком и захрапел...

* * *

– Пей, Зяма, пей! – приговаривал облепленный желтой слизью урод, пытаясь всунуть в рот Кудряшкину узкое горлышко большой пузатой посудины с горящей огненной надписью на боку: «Средство от паразитов». – Пей, иначе хуже будет! Чуешь, внутри копошатся?!

Зиновий Михайлович, прикованный цепями к металлическому столу, извивался, сопротивлялся, отплевывался. Однако ощущал – в животе действительно что-то шевелится, да мало того – пищит, царапает крохотными ноготками и пребольно кусает внутренние органы.

– Пей, Зяма, пей!

Психиатр в порыве отчаяния глотнул и в ту же секунду вспыхнул с ног до головы синим пламенем. Склизкий урод зашелся в приступе демонического хохота:

– Обманули дурака на четыре кулака!!! – заливался он. – На четыре дышла.

Между тем огонь палил нещадно. Кожа на теле чернела, сморщивалась, отваливалась лохмотьями. Кудряшкин заорал благим матом. К уроду с посудиной, столь подло обманувшему заместителя главного врача, присоединилось еще пятеро, один другого безобразнее.

– Гори, гори ясно! Чтобы не погасло! – хором горланили они. – Жарься, жарься вечно! Страдай бесконечно!

Психиатр понял, что находится в аду, в существование коего прежде никогда не верил.

– Господа черти, отпустите! – гнусаво взмолился он. – Я... Я... Я вам душу продам!

– Ха! На хрена нам покупать то, что давно принадлежит по праву, – презрительно фырчали бесы.

– Отпустите!

– Не-е-е-ет!

– Я отработаю, отслужу, – ныл Кудряшкин. – Все! Все! Все! Исполню!

– Договорились! – из туманной пелены возник мелкий лысый мужичонка. Зиновий Михайлович с удивлением узнал одного из своих многолетних пациентов по фамилии Уткин. Хотя, если честно, тело Уткина служило лишь своеобразной ширмой, прикрывающей черное, словно сажа, бесформенное существо с красными, невероятно злыми глазами.

– Так и быть, отпустим до поры до времени, – милостиво сообщило существо голосом Уткина. – Но учти, Зяма, не пройдет и суток, я приду получить должок.

– Да, да, – всхлипывал психиатр. – Всегда готов услужить!

– Смотри не забудь! – ухмыльнулось существо уткинскими губами и вдруг рявкнуло: – Во-о-он!!!

Невидимые руки схватили Зиновия Михайловича за волосы, поволокли в неизвестном направлении и с размаху ткнули носом в диван... Проснувшийся от удара кандидат медицинских наук с трудом поднял чугунную голову и обвел комнату заплывшими глазами. Кругом послепьяночный бардак. В воздухе застоявшийся запах водочного и табачного перегара. На ковре пустые бутылки. За окном – серенький рассвет.

– Ох-хо-хо, – прокряхтел он. – Приснится же всякая дрянь!

Кудряшкин вспомнил посудину со «Средством от паразитов», содрогнулся и, не удержавшись, блеванул на пол. Потом, немного отдышавшись, не раздумывая поднялся, на ватных ногах подошел к столику, трясущейся рукой откупорил бутылку, налил полстакана и с грехом пополам пропихнул в пищевод смердящее сивухой «лекарство».

– Ох-хо-хо, – повторил психиатр, с отвращением оглядел разгромленную гостиную и, прихватив бутылку, перебрался в соседнюю, не загаженную пока комнату...

* * *