Инферняня

У Томаса один угол рта пополз вверх.

- Что? - сказала я. - Водятся?

- Если они боги, это не значит, что им чужды... э-э... пороки, - сказал Томас, когда Вивиан оказалась немного поодаль, наклонился ко мне и сказал:

- Ходят легенды, что Гермес как-то украл у Зевса скипетр, у Ареса - меч, а у Посейдона - трезубец...

- Да ты что! - удивилась я.

- А у Аполлона - стадо коров, - улыбнулся Томас.

Мы не заметили, что Вивиан уже рядом.

- Да, тот еще проходимец, - сказала она. - И совершенно безответственный тип. Из-за него я выпала из обоймы на полгода. А это много значит в кинобизнесе, поверьте. То есть, - спохватилась она, - я счастлива, что у меня есть Петер. Но Гермес и не предупредил, что на всю беременность мне придется запереться в доме.

- Почему пришлось запереться? - спросила я.

- Потому что Петер необычный ребенок. Другие дети в животе толкаются. А полубоги - летают. Ну вот и я парила над землей. Невысоко, в нескольких дюймах, - она вздохнула. - Ощущение странное.

Мы шли по Олимпу и ели пирожки с земляникой, которые дала в дорогу Нэнси. Корзинку мы положили в ящик внутрь дивана. Когда я ее достала, ручка у нее была сломана. А пирожки остались почти целы. Только у парочки потекло земляничное варенье через продавлины. Жаль, что мы не могли остаться на ужин у Алана - он сказал, что будут какие-то интересные гости.

- Не знаешь, кого Алан ждал на ужин? - спросила я Томаса.

- Знаю, - он улыбнулся. - Своих родственников.

- А кто они у него?

- Герцоги, маркизы, графы...

Хорошо, что мы не остались. У аристократов столько условностей и манер - кто первый встает из-за стола, как положено здороваться с незнакомыми графами, всякие поклоны и экивоки - я бы опозорилась как пить дать.

- К тому же они привидения, - договорил Томас.

Что???

Около одного дома из красивого белого камня, с огромными окнами и колоннами было море цветов, таких красивых, душистых, я никогда таких не видела. Я сорвала несколько - одну оранжевую ромашку, большую, как колесо велосипеда, и несколько мелких, вроде колокольчиков - фиолетовые, голубые, желтые.

- Любите цветы? - раздался мужской голос откуда-то сверху издалека.

Я подняла голову: на краю крыши крыльца сидел человек в белом костюме. Через плечо у него была перекинута какая-то странной длинной формы сумка, а в руках он держал - о боже, лук! Не огородное растение! А тот, который древнее оружие, из которого Робин Гуд стрелял по тем, кто осмелился зайти в Шервудский лес!

Томас шагнул вперед, загораживая меня:

- Извините, мы не знали, что их нельзя рвать.

- Почему нельзя, - сказал человек и плавно, паря в воздухе, спустился к нам.

Он оказался молодым и удивительно, необычайно красивым. Голубые глаза, темные ресницы, нос с легкой горбинкой, а губы! Они казались и жесткими и мягкими, потому что были четко очерченными, и в то же время слегка пухлыми и какими-то беззащитными.

Волосы, правда, были длинноваты - аж до плеч. Такие золотые, сияющие кудри.

- Кхм, - сказал Томас.

Ой. Я все любуюсь, а парень все улыбается. Я оглянулась на Вивиан: она тоже не могла оторвать от незнакомца взгляда.

- Привет, Вивиан Олимпус, - сказал ей парень.

Она будто очнулась и сказала резко:

- Я больше не Олимпус, Аполлон.

Аполлон... И имя у него такое красивое...

- За сыном? - спросил он Вивиан.

- Так Петер точно здесь?! - закричала я.

Аполлон, слегка изогнув тонкие брови, посмотрел на меня.

- Спокойно, - положил мне руку на плечо Томас.

- А ты не знала? - спросил Аполлон Вивиан. - Благодаря нему-то и весь сыр-бор, - махнул он белоснежной ладонью в сторону небоскреба.

- Какой сыр-бор? - спросила я.

- Увидите, - ответил красавец. - Твои родственники? - спросил он Вивиан, кивнув на нас.

- Друзья, - сказала она.

- Ему не понравится, - сказал Аполлон Вивиан.

- А мне на это наплевать, - сказала она.

Аполлон вдруг рассмеялся - зубы у него были белоснежные и ровные, щеки от смеха чуть порозовели и он стал еще красивее, хотя казалось, это невозможно - и сказал:

- Я пойду с вами, без меня вам внутрь не попасть...

- Меня-то они пропустят, - сказала Вивиан, но неуверенно.

- Я не об охране, - сказал Аполлон. - Я о бастующих... Пешком пройтись желаете? Это долго.

- Наш транспорт пришлось оставить при выходе, - ответил Томас.

Транспорт. Алан бы обрадовался, что его садовую тележку так гордо именуют.

Аполлон кивнул, а потом тихо свистнул.

Где-то в вышине зашуршало, раздался клекот, потом он стал снижаться, и перед нами причалила, едва касаясь травы, белая с золотом лодка-не лодка, что-то вроде большого ковша, а везли его шесть белых лебедей.

- Прошу, - сказал Аполлон и подал мне руку.

Борта у лодки были высоченные, но с двух сторон были проемы. Я шагнула в этот проем. Лодка слегка покачивалась. Сидений здесь не было.

Следом залезла Вивиан, потом Томас. Последним взошел Аполлон и взял в руки золоченые вожжи.

Памятуя о путешествии в тележке, я крепко ухватилась за высокий борт.

Лодка поднялась так плавно, что можно было и не держаться. Мы скользили по воздуху, как по тихой воде.

Летели мы низко, едва не задевая крыши домов.

- Кто бастует? - поинтересовалась Вивиан у Аполлона.