Инферно

— Не было. Но если появится, буду брать. Это обычные вещи, которые так или иначе тоже нужно рекламировать, это не лохотрон и не мошенники. И, вообще, тебе деньги нужны или нет?

— Нужны. Ладно, еще раз спасибо, Вань.

— Да не за что. Мне ж самому в кайф каналом заниматься. Можно сказать, закрываю свой старый гельштат. Всегда хотел канал завести, да все никак из-за работы руки не доходили. Там же кроме всего прочего нужно еще и контент снимать.

— Да, а тут он, считай, сам пишется. Слушай, ты же мне озвучивал свои чаяния по поводу канала, а я над тобой смеялся, говорил глупость полная. А теперь вот оба каналом занимаемся. Я ж был уверен, что никогда в жизни не буду заниматься подобной ерундой… Как говорится, рассмеши Бога — расскажи ему о своих планах.

— Это да. Ладно, давай. Будем на связи.

— Давай. Будем.

Вроде, всё, что хотел сделать, я сделал, теперь можно наконец-то расслабиться.

За последний месяц три свидания с Элией были весьма приятным времяпрепровождением, а последнее так и даже очень приятным. Мы конечно еще не дошли до стадии похода к кому-нибудь домой, но крайне близки к этому.

И всё же это было единственным моим развлечением за почти целый месяц. Спортзал же развлечением, вообще, не считается. Я всё это время пропадал в игре по двенадцать часов в сутки. Я даже на работе так не упахивался.

Так что да, мне определенно стоит расслабиться. В данном случае это значило просто закупиться пивом и врубить что-нибудь посмотреть.

Я оделся и вышел из квартиры и пока закрывал дверь на ключ, мой смартфон пиликнул о зачилении средств на карту. Первый рекламодатель, плюс гугловская видеореклама. Итого вышло на сорок семь тысяч рублей.

Я даже присвистнул. Нет, я понимал, что с канала можно вполне себе зарабатывать, но это было скорее отдаленным пониманием. А сейчас физическое воплощение этого понимания прибыло на мою карту, причём очень своевременно.

Вернулся домой я с пакетом, в котором позвякивали бутылки с пивом и хрустели целлофаном пачки чипсов, вяленой рыбки и прочих кальмаров. Кинув пакет на стол я уже в предвкушении плюхнулся в кресло, но спонтанно достал смартфон и написал Элии:

— Привет, не хочешь приехать сегодня ко мне в гости? Я хоть закупился и не элитным алкоголем, а всего лишь пивом, но сижу вот тут перед всем этим "добром" и понимаю: не хватает тебя.

Через долгую для меня минуту пришел ответ:

— Хочу.

Моё спонтанное сообщение привело к неожиданному эффекту. Чего я не ожидал, так это того, что Элеонора сегодня будет у меня в гостях. Я непроизвольно посмотрел на стол. На нём красовался расползшися пакет пива и обёртка от шоколадки, которую я съел ещё с утра. Потом мой взгляд упал на пол — в уголке притаилась пара моих грязных носков. Ага, и они уже в пыли, даже отсюда видно.

Ну, кстати, я время от времени даже пылесосил у себя дома, совсем уж мхом не зарастал, но теперь вместо пива и релаксации, мне предстоит забег по уборке на скорость.

Я договорился с Элией о времени, вызвал ей такси и кабаном метнулся за пылесосом. Желательно успеть убраться и принять душ до приезда Элеоноры, а то встречать девушку в мыле и с тряпкой в зубах — так себе идея.

За час времени я успел застелить кровать, пропылесосить и даже пройтись тряпкой по пыльным местам.

Прыгая в комнате на одной ноге, при этом руками стягивая джинсы с другой ноги, я еще раз окинул взглядом свою берлогу. А ничего так, вполне себе приятно тут находиться. Почаще что ли убираться в комнате?

Раздевшись, скинул всю охапку одежды в грязное бельё и залез под душ. Никаких контрастов с холодной и горячей водой, просто шампунь, гель для душа, мочалка и две минуты времени. Я настолько быстро тёр кожу мочалкой, что она вся покраснела. Зато после душа успел высушить волосы феном, одеться и даже ровно на одну минуту присесть на кухне передохнуть. Ровно на одну минуту, потому что именно через минуту раздался звонок Элии, что она приехала.

Я спустился вниз и встретил свою девушку у такси. Под пиликанье телефона, что с карты списалась цена поездки, поздоровался:

— Привет, солнышко.

Обнял её за талию и поцеловал.

Опять спонтанность какая-то. Никогда прежде не называл Элеонору какими-либо уменьшительно-ласкательными словами.