Инферно

Иногда подручные предметы типа веточек или камней не требовались вовсе. Ыр и Агыл пальцами чертили простенькое подобие решётки, воплощение которой итак всегда было перед глазами, а потом в образовавшихся квадратах один из них ставил перекрестие, а другой рисовал точку, нередко для заметности, чтобы пространство не казалось пустым, обводя ту или выводя подушечкой пальца в заполненный круг.

Агыл любил эту игру, хотя чаще проигрывал. Процесс был для него куда важней результата, тем более, что придумал эти развлечения всё равно его сосед. Ыр от скуки находил себя в таком творчестве. Пальцы его научились изображать настоящие представления уличного театра из двух персонажей. А если сюжет истории позволял одному из них погибнуть или скрыться, то могли даже появляться новые, изображаемые той же рукой.

Но иногда для изображения каких-то существ требовалось и сразу обе кисти. Так, например, пролетавшие над ними в алых и чёрных небесах демонические остроклювые птицы с перепончатыми крыльями, напоминавшие древнейших доисторических ящеров, в их общении формировались сразу из двух ладоней, имитирующих крылья, чтобы дать соседу понять, кого именно Ыр имеет в виду.

Багряными днями и холодными чёрными ночами они, от скуки, пытались так вести беседу, развивали собственный способ, который бы обогащался куда сильнее всякими знаниями о мире, если бы у них были прогулки или хотя представление о том, где они находятся. Но выращенные в каменных блоках, в выдолбленных невесть кем и зачем монолитах, люди новых поколений едва ли вообще имели представление о мире вокруг. Никакие родители их не воспитывали, не рассказывали о том, что же здесь происходит и что когда-то было до. Эти знания оказались давно потерянными в ветхих коридорах времени.

Они полагали, что вся земля маленькая и плоская, что покоится она на страшных громоздких чудовищах, а подкармливающие их мёртвой плотью выходцы Ада чуть ли не боги. Однако же узкие стены и прутья клетки, так или иначе, сковывали сознание в плен, из которого то, вместе с телом, так и желало вырваться на волю.

Вместо кормёжки сегодня алая дьяволица ростом с двух таких человек, задрав решётку, выхватила за горло Ыра из темноты укрытия, поместив себе на плечо среди копошащихся червеобразных отростков, опутавших его, словно лёгкую игрушку, словно полип актинии хватал свои подобравшуюся слишком близко любопытную жертву, и отправилась по спиральному завитку тропы в направлении центрального жертвенника.

Её раздваивающаяся на две неравные вертикальные половины голова внушала трепет в человеческое сердце, и кроме неё несчастный уже ни на что не мог обращать внимание. Изогнутые толстые рога устремлялись ввысь, обвисшее вымя волочилось почти у земли, где три увенчанные толстыми раздвоенными копытами ноги поднимали пыль от спешного топота.

– Аша! – окликнула она иную особь, с четырьмя худощавыми руками, что спешно копошилась у алтаря.

– А, вот и он, – раздался холодный, но мелодичной голос второй демонессы.

Эта была с бледно-сиреневой кожей, яркими и пышными идущими назад локонами, напоминавшими длинные перья, двумя главными рогами и целой грядой тёмных остроконечных наростов вдоль всего позвоночника, спереди которого грудная клетка расходилась ещё одним ртом, глазами которому выглядела оголённая женская грудь.

Щёлкая хвостом, как кнутом, в центре города, на округлой арене, где собиралось ещё несколько демонов, на угловатом каменном алтаре она приковывала нагую молоденькую девушку, расставляя той ноги и руки в туго, до синяков, сжимающих кандалах.

Хватка демонических щупалец на плече первой твари разжалась, и когтистые руки с длинными пальцами, опутанными красными пульсирующими жилами, тянущимися в том числе от одного к другому, поставили мужчину на босые ноги в месте, где он никогда прежде не был. Ыр узрел ту, что заканчивала приготовления на алтаре, который сегодня предназначался отнюдь не для жертвоприношения, а рядом с демоницей он увидел и несчастную светловолосую женщину с поблёскивавшей нежной кожей и мягкими чертами лица, овальными выразительными губами, чуть задранным кончиком носа и встревоженным взором своих крупных, подобных чистым озёрам, глаз.

Ыр никогда прежде не видел таких людских женщин. Мимо клетки периодически несли на алтарь откормленный «скот» из его рода, но никогда прежде они не выглядели столь прекрасно и невинно. Это было подобно ангельскому солнечному лучу, ринувшемуся с хмурых небес, пронзая облака, на бренную землю, превознося истинную красоту проросшим и распустившимся цветком.