Инферно

Стоя на вымощенной плитами площади Сан-Марко, на которую от предвечернего солнца ложились длинные тени, Лэнгдон поднял глаза вверх, к шпилю колокольни, высоко вздымавшейся над площадью и господствовавшей над небом древней Венеции. На лоджии под шпилем теснились сотни людей. Сама мысль о пребывании там заставила его содрогнуться, и он, опустив взгляд обратно, продолжил путь через человеческое море.

Сиена легко могла бы поспевать за Лэнгдоном, но Феррис отставал, и она решила держаться посередине, чтобы видеть и того и другого. Но сейчас расстояние между ними стало еще больше, и она нетерпеливо оглянулась на Ферриса. Он показал на грудь, давая понять, что запыхался, и махнул ей рукой, предлагая идти дальше.

Сиена пошла и, торопясь следом за Лэнгдоном, потеряла Ферриса из виду. И все же, пока она пробиралась сквозь толпу, в ней, задерживая ее, занозой сидело странное подозрение, что Феррис отстает специально… казалось, он нарочно пытается от них отдалиться.

Давно уже взяв за правило доверять своим ощущениям, Сиена нырнула в нишу и, укрытая в тени, стала в поисках Ферриса оглядывать толпу позади себя.

Куда он делся?!

Похоже было, что он больше и не старается за ними следовать. Сиена всматривалась, всматривалась в толпу и наконец увидела его. К ее удивлению, Феррис стоял на месте и, низко пригнувшись, набирал текст на своем телефоне.

На том самом телефоне, который, сказал он мне, разрядился.

До самого нутра ее просквозил страх, и опять она знала, что этому ощущению надо доверять.

Он соврал мне в поезде.

Глядя на него, Сиена пыталась понять, чем он занят. Тайком пишет кому-то текстовое сообщение? Скрытно шарит по Интернету? Пытается разгадать тайну стихотворения Зобриста до того, как это смогут сделать Лэнгдон и Сиена?

Так или иначе, он грубо ей солгал.

Я не могу ему доверять.

У Сиены возникло побуждение кинуться к нему и поймать его с поличным, но она быстро передумала и решила скользнуть обратно в толпу, пока он ее не засек. Она продолжила путь к базилике, ища взглядом Лэнгдона. Надо его предостеречь, сказать, чтобы он больше ничего Феррису не сообщал.

До базилики оставалось всего шагов пятьдесят, когда чья-то рука с силой потянула ее сзади за свитер.

Она резко крутанулась и оказалась лицом к лицу с Феррисом.

Человек с покрытым сыпью лицом тяжело дышал, он явно догонял ее через толпу на пределе сил. В нем было что-то отчаянное, чего Сиена раньше не замечала.

— Извините, — проговорил он, задыхаясь. — Я потерял вас в толпе.

Чуть только посмотрев ему в глаза, Сиена уже знала точно.

Он что-то скрывает.

Подойдя к базилике Сан-Марко, Лэнгдон, к своему удивлению, обнаружил, что двоих спутников за ним нет. Удивило его и отсутствие очереди туристов перед входом в собор. Но потом он вспомнил, что дело идет к вечеру, а в Венеции в это время дня большинство туристов, отяжелев от плотного обеда с макаронами и вином, предпочитают не приобщаться дальше к истории, а гулять по площадям или попивать кофе.

Предполагая, что Сиена и Феррис вот-вот подтянутся, Лэнгдон обратил взгляд к дверям базилики. Давая иным знатокам повод посетовать на «сбивающую с толку избыточность доступа», нижний уровень здания почти целиком состоит из пяти входов с распахнутыми бронзовыми дверьми, обрамленными группами колонн и сводчатыми арками, и потому базилика выглядит очень гостеприимно — в чем, в чем, а в этом ей не откажешь.

Один из прекраснейших в Европе образцов византийской архитектуры, собор Сан-Марко создает ярко выраженное ощущение мягкой, нежной прихотливости. Резко отличаясь от Нотр-Дам и Шартрского собора, суровых, серых, устремленных ввысь, венецианская базилика, при всей своей внушительности, имеет куда более земной вид. В ширину она больше, чем в высоту, и увенчивают ее пять выбеленных куполов-полушарий, от которых исходит некая воздушная праздничность, побудившая не одного автора путеводителей сравнить собор со свадебным тортом-безе.

С возвышения над центральным входом в собор взирает на площадь, носящую имя апостола, стройная статуя Святого Марка.

Под его ногами — заостренная арка, выкрашенная в темно-синий цвет и усеянная золотыми звездами. На этом красочном фоне стоит золотой крылатый лев — блестящий талисман Венеции.

А под ним Лэнгдон увидел одно из самых знаменитых сокровищ базилики — четверку огромных бронзовых жеребцов, на которых играло в ту минуту предвечернее солнце.

Кони собора Сан-Марко.