Инферно

С АКВАЛАНГОМ ПОД АЙЯ-СОФИЕЙ

Кинодокументалист Гёксель Гюленсой со своей группой аквалангистов-исследователей выявил труднодоступные затопленные помещения, находящиеся в десятках метров под чрезвычайно популярным среди туристов стамбульским религиозным сооружением.

По ходу изысканий они обнаружили многочисленные архитектурные чудеса, в том числе затопленные могилы детей-мучеников, похороненных восемь столетий назад, и заполненные водой туннели, соединяющие Айя-Софию с дворцом Топкапы, с дворцом Текфур и с легендарными подземельями под тюрьмой Анемас.

«Я убежден, что под Айя-Софией гораздо больше всего интересного, чем над ее полом», — заявил Гюленсой, рассказав, как загорелся идеей сделать этот фильм после того, как увидел старую фотографию: группа исследователей плывет на лодке по большому полузатопленному залу под Айя-Софией.

— Вы явно не промахнулись со зданием! — воскликнула Сински. — И похоже, что под собором есть огромные воздушные карманы, куда можно добраться, причем часто даже и без акваланга… Там-то, наверно, Зобрист и снял свое видео.

За их спинами, тоже глядя на экран ноутбука, стоял агент Брюдер.

— И похоже, — сказал он, — что подземные водные пути ведут из-под собора в самые разные места. Если солюблон растворится до нашего появления, остановить распространение содержимого не будет никакой возможности.

— Насчет содержимого… — отважился спросить Лэнгдон. — Есть у вас о нем какое-то представление? О его точном характере. Это патоген, понятное дело, но…

— Мы проанализировали видеокадры, — ответил Брюдер, — и склонны считать, что там действительно биологический, а не химический материал… то есть нечто живое. Небольшой размер мешка наводит на мысль, что содержимое чрезвычайно заразно и способно к репликации. Как оно может распространяться — через воду наподобие бактериальной инфекции или еще и воздушным путем, как вирус, мы не знаем, но считаем возможным и то и другое.

— Мы сейчас собираем данные, — сказала Сински, — о температуре грунтовых вод в этом районе. Пытаемся понять, для каких инфекций эти подземные зоны могут служить благоприятной средой, но дело в том, что Зобрист был исключительно талантлив и вполне мог создать нечто с совершенно необычными характеристиками. Подозреваю, что он не случайно выбрал именно это место.

Брюдер кивнул, как бы говоря, что многое теперь решит судьба, и кратко сообщил, как он оценивает необычный механизм распространения, основанный на растворимости солюблона, — механизм, блеск и простоту которого они все начинали осознавать. Погрузив мешок в подземные воды, Зобрист поместил его в чрезвычайно стабильную инкубационную среду: благоприятная и постоянная температура воды, никакой солнечной радиации, кинетический буфер и полное безлюдье. Выбрав пластик с нужным временем растворения, Зобрист мог оставить возбудитель без присмотра на известный ему, Зобристу, период созревания, после чего чума в заданный момент выходит на свободу.

Для этого Зобристу даже не нужно возвращаться на то место.

Внезапный толчок, означавший, что они приземлились, заставил Лэнгдона вернуться на откидное сиденье в кабине. Пилоты включили мощное торможение, а затем подрулили к дальнему ангару, где массивный самолет и остановился.

Лэнгдон надеялся, что их встретит целая армия сотрудников ВОЗ в защитной одежде, готовых отражать биологическую угрозу. Как ни странно, единственным, кто их дожидался, был шофер большого белого фургона с ярко-красным крестом, одинаковым в высоту и в ширину.

Красный крест? — подумал Лэнгдон, но, посмотрев еще раз, понял, кто отправил фургон. Швейцарское посольство.

Он отстегнул ремень безопасности и среди пассажиров, готовящихся выходить, отыскал взглядом Сински.

— А где все? — недоуменно спросил ее Лэнгдон. — Где люди из ВОЗ? Где турецкие власти? Или все они там, в Айя-Софии?

Вопросы, судя по виду Сински, были из разряда неудобных.

— Дело в том, — сказала она, — что местные власти мы решили пока не привлекать. В нашем распоряжении самая опытная группа ПНР из ECDC, и мы сочли за лучшее на данный момент действовать тихо, не создавая большой паники.