Инферно

Выражение лица доктора Брукс оставалось нейтральным, пока она делала записи на планшете.

— Какие-нибудь идеи насчет того, что могло вызвать такое ужасное видение?

Покопавшись в воспоминаниях, Лэнгдон покачал головой, что означало «никаких».

— Хорошо, мистер Лэнгдон, — сказала она, продолжая записывать. — Несколько формальных вопросов. Какой сегодня день недели?

Лэнгдон задумался на мгновенье.

— Суббота. Я помню как ранее сегодня я проходил через кампус… собираясь на серию дневных лекций, а потом… это в принципе последнее, что я помню. Я упал?

— Мы к этому вернёмся. Вы знаете где Вы?

Лэнгдон озвучил свою лучшую догадку.

— В Массачусетской больнице?

Доктор Брукс сделала ещё одну запись.

— А есть кто-нибудь, кому нам следует позвонить? Жена? Дети?

— Никого, — ответил Лэнгдон инстинктивно. Он всегда наслаждался одиночеством и независимостью, которую предоставляла выбранная им холостяцкая жизнь, хотя ему пришлось признать, что в его текущей ситуации он предпочёл бы, чтобы рядом было знакомое лицо. — Есть несколько коллег, которым я мог бы позвонить, но я в порядке.

Доктор Брукс закончила писать, и подошёл старший врач. Поглаживая свои густые брови, он достал из кармана маленький диктофон и показал его доктору Брукс. Она понимающе кивнула и повернулась к своему пациенту.

— Мистер Лэнгдон, когда Вы вечером поступили, Вы что-то беспрестанно бормотали. — Она поглядела на доктора Маркони, который взял записывающее устройство и нажал кнопку.

Запись начала проигрываться и Лэнгдон услышал свой собственный слабый голос, постоянно бормочущий одну и ту же фразу: «Оч… жаль. Оч… жаль».

— По-моему, похоже, — сказала женщина, — как будто вы говорите: «Очень жаль. Очень жаль».

Лэнгдон согласился, и все же он не помнил об этом.

Доктор Брукс устремила на него тревожный напряжённый взгляд.

— У Вас есть какая-нибудь идея почему Вы могли так говорить? Вы о чём-то жалеете?

Пока Лэнгдон исследовал тёмные закоулки своей памяти, он снова увидел женщину в вуали. Она стояла на берегу кроваво-красной реки, окружённая телами. Зловоние смерти вернулось.

Лэнгдона охватило внезапное инстинктивное чувство угрозы… не только для себя… но и для каждого. Пиканье кардиомонитора быстро ускорилось. Его мышцы напряглись и он попытался сесть.

Доктор Брукс быстро приложила твёрдую руку к грудине Лэнгдона, заставляя его откинуться. Она бросила взгляд на бородатого врача, который подошёл к рядом стоящей стойке и начал что-то подготавливать.

Доктор Брукс нависла над Лэнгдоном и теперь прошептала:

— Мистер Лэнгдон, тревога распространена при черепно-мозговых травмах, но Вам нужно держать спой пульс под контролем. Никакого движения. Никакого волнения. Просто лежите неподвижно и отдыхайте. С Вами все будет в порядке. Ваша память понемногу вернётся.

Врач вернулся уже со шприцем, который он вручил доктору Брукс. Она ввела его содержимое Лэнгдону внутривенно.

— Просто лёгкое успокоительное, чтобы снизить напряжение, — объяснила она, — оно поможет справиться с болью. — Она встала, собираясь уйти. — С вами будет все в порядке, мистер Лэнгдон. Просто поспите. Если вам что-нибудь понадобится, жмите кнопку на вашей кровати.

Она выключила свет и вышла вместе с бородатым врачом.

В темноте Лэнгдон почувствовал, как лекарство проникло в его организм, почти незамедлительно увлекая тело назад в глубокий колодец, из которого он выплыл. Он боролся с чувством сна, заставляя глаза оставаться открытыми в темноте палаты. Он попытался сесть, но его тело как-будто превратилось в цемент.

Как только Лэнгдон сместился, он снова оказался лицом к окну. Огни погасли, а в тёмном стекле его отражение исчезло, сменившись святящимся вдалеке небом.

Среди очертаний шпилей и куполов один величественный фасад преобладал в поле зрения Лэнгдона. Строение было впечатляющей каменной крепостью с зубчатым парапетом и трёхсотфутовой башней, которая расширялась возле верхушки, выпячивая наружу массивную парапетную стену с бойницами.

Лэнгдон резко сел в постели, боль взорвалась в его голове. Он поборол жгучую пульсацию и пристально посмотрел на башню.

Лэнгдон хорошо разбирался в средневековой архитектуре.

Эта башня была единственной в мире.

К сожалению, она также располагалось в четырёх тысячах миль от Массачусетса.

За его окном, скрытая в тенях Виа Торрегалли, крепко сложённая женщина без усилий слезла со своего мотоцикла BMW и двинулась вперёд с энергией пантеры, преследующей добычу. Её взгляд был острым. Её коротко подстриженные волосы — уложенные в виде шипов — выделялись на фоне поднятого воротника её чёрного кожаного костюма для езды. Она проверила своё оружие с глушителем и смерила взглядом окно, где Роберт Лэнгдон только что погасил свет.

Незадолго до этого вечера ее основная миссия была ужасным образом провалена.

Воркование единственного голубя изменило всё.

Теперь она пришла, чтобы это исправить.

Глава 2

Я ВО ФЛОРЕНЦИИ?

Голова Роберта Лэнгдона болезненно пульсировала. Сейчас он сидел на больничной койке и тыкал пальцем по кнопке вызова врача. Несмотря на действие успокоительного, его сердце билось изо всех сил.