Инферно. Армия Ночи

Стена металла мчалась совсем рядом, вздымая волосы вокруг головы Ласи и осыпая наши ноги искрами. Дико мелькали светлые пятна проносившихся мимо окон и лица пассажиров; некоторые из них с изумлением смотрели на нас. Я обхватил Ласи рукой, ритмичный стук колес сотрясал наши тела. Воздух бил в лицо с такой силой, что я непроизвольно прикрыл глаза. Наконец звук затих в отдалении.

— Как ты? — спросил я.

— Ужасно, как громко! — воскликнула Ласи. В ушах еще звенело, и я едва расслышал ее голос.

— Пошли, пока другой поезд не появился. Она кивнула, и я потащил ее дальше, к заброшенной станции.

Станция на 18-й улице открылась в 1904 году, тогда же, что и все остальные на шестой линии; надо полагать, как часть праздника в честь рубежа веков.

В те времена все поезда подземки состояли из пяти вагонов. В 1940-м, в связи с резким увеличением пассажиропотока, их число удвоили, и старые платформы длиной всего около двухсот футов стали слишком коротки. Их начали удлинять, и при осуществлении этого проекта было решено, что некоторые промежуточные станции не стоят труда и разумнее их закрыть.

Управление городского транспорта, похоже, забыло об этих подземных склепах, но о них помнят бесчисленные любители городских приключений, художники граффити и другие «спелеологи» в ассортименте. На протяжении последующих шестидесяти лет заброшенные станции разрисовывали, на них творились всяческие безобразия, вплоть до пьяных разборок; станции превратились в сюжеты городских мифов и были весьма популярны на самых невероятных вебсайтах. Любители подземелий в своих скитаниях используют эти станции как остановки, Ночной Дозор как тренировочные площадки — сумеречная зона между средой обитания людей и подземным миром.

Я подтащил Ласи к темной, пустой платформе. Шесть десятилетий граффити окружали нас со всех сторон, когда-то яркая краска потемнела под слоем глубоко въевшейся грязи. На осыпающихся мозаичных табло с трудом можно было прочесть, куда именно ведут выходы, запечатанные на протяжении многих десятилетий. На платформе Ласи принялась удивленно оглядываться по сторонам, и сердце у меня упало. Здесь была почти пещерная тьма; пытаясь разогнать ее, нормальный человек замахал бы перед лицом рукой.

— И что теперь? — спросила она.

— Вон туда.

Я решил подвергнуть ее настоящей проверке и повел к двери в мужской туалет, реликт шестидесятилетней давности. К одной стене лепились остатки сломанной раковины, деревянные двери кабинок свисали под немыслимыми углами. Последние запахи дезинфекции давно выветрились; остался лишь тепловатый воздух подземки, пахнущий крысами, плесенью и гниющим мусором. Далекие огни туннеля тускло отражались от грязных плиток. Даже я, обладая зрением полноценного инферна, видел тут с трудом. Я кивнул на последнюю кабинку.

— Можешь прочесть, что там написано?

Ее взгляд безошибочно уперся в единственную разборчивую строчку среди перекрывающих друг друга слоев граффити. Какое-то время она молчала, а потом произнесла:

— Вот так все это и начиналось — чтением надписи на стене.

— Можешь разобрать?

— Там сказано: «Жри дерьмо, Линус».

Я закрыл глаза. Ласи инфицирована. Паразит, видимо, трудился сверхурочно, собирая отражающие клетки за ее роговицей и тем самым готовя Ласи к жизни ночной охотницы, прячущейся от солнца.

— Кто такой Линус? — спросила она.

— Откуда мне знать? Эта надпись здесь уже давно.

— Так что все-таки мы тут делаем, Кэл? В смысле, ты привел меня сюда, чтобы… избавиться от меня?

— Избавиться? Конечно нет! — Я достал таблетки из кармана. — Вот, прими две прямо сейчас.

Она вытряхнула таблетки и проглотила их; было видно, как они на мгновение застряли в пересохшем горле. Она откашлялась.

— Здесь правда так темно, как ты говорил? Или это твой очередной трюк? Я действительно могу видеть в темноте?

— Да. Нормальный человек был бы здесь полностью слеп.

— И я заразилась этим от твоего кота?

— Боюсь, что да.

— Знаешь, Кэл, с твоим котом у меня тоже секса не было.

— Но он лежал у тебя на груди, пока ты спала, и… ваше дыхание смешивалось. Или что-то в этом роде. По-видимому, старый штамм распространяется именно таким образом, но никто никогда не говорил мне об этом. Сейчас в Дозоре дела пошли хуже некуда. Фактически ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. Мы должны убраться из города. Когда инфекция начнет распространяться, тут будет твориться черт знает что.

— Типа, как ты говорил, когда впервые рассказывал о Дозоре? Когда все кусают друг друга, прямо как в фильмах про зомби? В таком случае почему не снабдить всех этими таблетками?

Я пожевал губу,

— Потому что по некоторым причинам они хотят, чтобы болезнь распространялась. Хотя, может, они в конце концов и прибегнут к таблеткам. Тогда все утрясется, но до тех пор…

Она, прищурившись, поглядела на пузырек, силясь прочесть этикетку.

— Они в самом деле помогают?

— Ты же видела Сару — она теперь нормальная. Когда я поймал ее, она жила в Хобокене, ела крыс и пряталась от солнца.

— Просто прелесть, парень. Это что, меня тоже ожидает?