Инферно Габриеля

— Ошибаешься, Джули. Я не искал с нею счастья. Я с нею трахался. Давалка она неплохая, но, увы, не из тех, кого можно знакомить с родителями. Тебя хотя бы было не стыдно привести в дом. Даже при твоем поганом характере.

— Не хочу говорить об этом.

Саймон грубо отодвинул ее и с шумом захлопнул дверь.

— Между прочим, я еще не договорил. Надеюсь, ты помнишь, что я не люблю, когда меня перебивают.

— Извини, Саймон, — произнесла Джулия и попятилась от него.

— Обойдемся без всего этого дерьма. Ты знаешь, зачем я здесь. Мне нужны снимки.

— Я уже сказала: нет у меня никаких снимков.

— А я тебе не верю, — заявил Саймон, схватив ее за бусы и потянув к себе. — Я только не знаю, зачем ты играешь со мной в опасные игры. Я видел снимки у Натали. Такие же есть и у тебя. Если ты сейчас без глупостей вернешь мне их, мы спокойно и по-дружески расстанемся. Но не вздумай меня злить. Я не затем три часа гнал машину, чтобы выслушивать твое вранье. Думаешь, меня очаруют эти жемчужные висюльки? Ты ничтожеством была, ничтожеством и осталась. — Он с силой потянул Джулию за ожерелье.

— Саймон, не надо. Это ожерелье Грейс.

— Ах, это ожерелье какой-то там Грейс. Прошу прощения. Да я в неделю тратил на тебя больше, чем стоят эти стекляшки. — Он снова дернул за нить.

Джулии стало тяжело дышать. Бусины врезались ей в горло. Саймон это видел и ждал, что она скажет теперь.

— Натали тебе соврала. Не знаю, зачем ей это было нужно. Все твои снимки я сожгла.

— Убедительный спектакль, — засмеялся он, — но всего лишь спектакль. Я помню, в каком ты была состоянии. И я знаю, что женщинам свойственно мстить. Особенно таким, как ты.

— Мстить? Тогда почему же я ждала больше года? Почему по горячим следам не отправила их в газету или не начала тебя шантажировать, требуя денег? Ты всегда гордился своей логикой. Куда она делась?

Саймон притянул ее к себе и зашептал на ухо:

— С такими романтическими дурами, как ты, логика не действует. Ты можешь меня ненавидеть, а снимки все равно хранить. Почему бы нам не продолжить разговор наверху? Я поищу снимки, а ты постараешься исправить мне настроение. — Он слегка укусил ее за мочку уха.

Джулия старалась дышать ровно, собирая всю смелость, какая у нее была. Холодные голубые глаза следили за каждым ее движением.

— Я не сдвинусь с места, пока ты не уберешь руки. Моего отца ты очаровал своей вежливостью. Наверное, израсходовал тогда весь запас. На меня уже не осталось.

Саймон убрал руки.

— Я умею быть вежливым, в том числе и с тобой. Но не за просто так. — Он потянулся к ее щеке. — Сейчас мы пойдем наверх. Если я не найду снимков, я возьму кое-что другое. Так что хорошенько подумай, чем тебе проще вернуть улыбку на мое лицо. — (Джулия сжалась.) — Времена изменились. В прошлый раз ты капризничала, и я не стал настаивать. Но сейчас я своего не упущу. — Он снова обнял ее и попытался поцеловать.

* * *

Ровно в половине седьмого Габриель встал из-за стола и прошел в гостиную, ожидая, что сейчас Джулия ему позвонит. Но звонка не было.

Он проверил голосовую почту. Никаких сообщений от нее. Не было ни эсэмэсок, ни электронных писем. Без десяти семь он позвонил сам. После нескольких гудков телефон переключился в режим голосовой почты.

— Джулианна! Где ты сейчас? Позвони мне сразу же.

Домашнего номера Тома Габриель не знал, но быстро нашел через приложение «Белые страницы», имевшееся у него в айфоне. Домашний телефон тоже молчал. Потом включился автоответчик. Оставлять сообщение Габриель не стал.

«Почему она не отвечает ни по одному телефону? Где она? И где Том?»

Габриель не отмахивался от тяжелых предчувствий. Нужно ехать к ней и все проверять на месте. Никому ничего не объясняя, он выбежал из дома, вскочил в арендованную машину и на предельной скорости помчался к дому Тома, по дороге продолжая звонить по обоим номерам. На его счастье, он не попался на глаза полицейским, иначе его бы точно оштрафовали за превышение скорости.

* * *

Саймон уже чувствовал вкус скорой победы. Джулия — слабачка. Он привык пользоваться ее слабостью. Врать она не умела, и он сразу понял: она действительно сожгла его снимки. Похоже, Натали затеяла какую-то свою игру против него и решила подставить Джулию. Он уже больше не хотел искать снимки. Но он снова хотел Джулию — эту глупую, романтическую дуру, когда-то так цеплявшуюся за свою девственность.

Он сел на кушетку и, продолжая целовать Джулию, пытался усадить ее, а заодно раздвинуть ей ноги.

Но Джулия оставалась холодна к его поцелуям. Она просто их терпела, обмякнув, как тряпичная кукла. Ей и раньше было противно ощущать его язык у себя во рту. И не только язык. Джулия извивалась у него в руках, но ее отчаяние только возбуждало Саймона. Возбуждение нарастало. Саймон уже был готов расстегнуть молнию джинсов и освободить свой горячий, напрягшийся член. Но он решил вначале довести Джулию до нужного состояния.

Он продолжал целовать ее, пока отчаяние не придало ей смелости и она не начала молотить его в грудь. Вот теперь можно переходить к следующей фазе. Саймон взялся за пуговицы ее кофточки.