Инферно Габриеля

Немецкие ругательства неслись из помещения для стирки, где Джулия торопливо вытаскивала из сушилки свою недосушенную одежду.

— Где это вы научились ругаться по-немецки?

— Поцелуйте меня в зад!

Внимание Габриеля привлек черный кружевной лифчик, который вызывающе свешивался с корпуса сушилки. Посмотрев на него, Габриель вспомнил, как возил Джулию обедать в «Гавань-60» и там, словно «вспышка озарения», у него в мозгу промелькнул номер ее лифчика и размер чашечек. Сведения оказались абсолютно точными. Габриель молча поздравил себя и свой внутренний голос.

Он заставил себя посмотреть ей в глаза. Сердитый темный шоколад, в котором вспыхивали светло-коричневые искорки.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Так сложно догадаться? Тороплюсь поскорей убраться отсюда, пока я не схватила один из чертовых модных галстуков и не придушила им вас!

Габриель поморщился. Ему казалось, что у него прекрасные галстуки.

— Кто такой Голлум?

— Не кто такой, а кто такая. Криста «Дырка» Петерсон.

«Черт побери, у Кристы и впрямь есть сходство с Голлумом. Особенно когда смотришь сбоку».

— Забудьте про Кристу. Плевать мне на нее. У нас с вами был секс? — настороженно спросил Габриель.

— Только в ваших снах!

— Ваш ответ, мисс Митчелл, не может считаться отрицанием. — Он взял ее за руку и захлопнул крышку сушилки. — Только не говорите мне, мисс Митчелл, что это не было частью и ваших снов тоже.

— Не смейте меня лапать, самовлюбленный придурок! — Джулия с силой выдернула руку, едва устояв на ногах. — Конечно, чтобы у вас возникло желание меня трахнуть, вам сначала нужно налакаться до беспамятства.

— Прекратите! — Габриель даже побагровел. — При чем тут трахание?

— А чем еще вы обычно занимаетесь? Ну кто я? Глупая шлюшка, которая вечно ползает на коленях. Что бы ни случилось прошлой ночью, вам очень повезло, что вы ничего не помните! Зачем помнить разную ерунду, недостойную вашего внимания?

Рука Габриеля сжала ей подбородок, заставив Джулию смотреть на него.

— Я сказал, прекратите. — На этот раз синие глаза посылали серьезное предупреждение. — Вы не шлюха. И больше никогда не смейте так о себе говорить.

Его слова были словно кубик льда, которым проводили по ее коже.

Габриель отпустил ее и отошел. Его грудь сердито вздымалась. Он закрыл глаза и стал дышать. Медленно и глубоко. Очень глубоко. Ему было трудно думать связно. Ему вообще было трудно думать. Но даже его замутненное, пьяное сознание подсказывало ему: менее чем за полчаса он наделал кучу непоправимых глупостей, и теперь любая попытка что-то исправить будет лишь добавлять новые глупости. Нужно как можно скорее успокоиться самому и успокоить Джулию, пока она и впрямь не натворила глупостей.

Он понимал, что загнал ее в угол, получив уязвленного, сердитого, испуганного и страдающего котенка. Коготки выпущены, а в глазах блестят слезы. Менее чем за полчаса он глубоко ее обидел, сравнив кареглазого ангела со шлюхой. Самое скверное, он действительно не помнил того, что было между ними ночью.

«Если она такая разъяренная, ты наверняка ее соблазнил… Эмерсон, ты идиот высочайшей пробы! Можешь попрощаться со своей научной карьерой».

Пока Габриель медленно и тяжко размышлял, Джулия похватала свою одежду, вбежала в гостевую комнату и закрылась на задвижку.

Она стянула с себя его трусы, презрительно швырнув их на пол. Ее носки почти высохли, а джинсы были еще сыроваты. Ничего, высохнут на ней. Только сейчас Джулия сообразила, что ее черный лифчик остался лежать на сушилке. Немного подумав, она решила не ходить за лифчиком. «Может добавить в свою коллекцию… козел». Футболку она переодевать не стала. Ее собственная не досохла. К тому же его футболка была плотнее. А если он посмеет потребовать свою драгоценную футболку, она выцарапает ему глаза.

Закончив одеваться, Джулия подошла к двери и прислушалась. Тихо. Но тишина бывает обманчивой. Решив немного выждать, она стала обдумывать случившееся.

Надо признать: она сорвалась, и сорвалась по-глупому. Она ведь знала, каким может быть Габриель. Достаточно вспомнить разбитый кофейный столик и кровь на ковре в гостиной Кларков. Она всегда была уверена, что Габриель не посмеет поднять на нее руку, однако она не знала, на что способен взбешенный профессор Эмерсон.

Но и он узнал, на что она способна, если ее разозлить. До сих пор ей приходилось лишь подавлять свою злость на него. А злость не рассасывалась и никуда не уходила. Злость накапливалась и сегодня вырвалась наружу.

Хватит цепляться за девчоночьи мечты. Нужно раз и навсегда выбросить этого человека из своей жизни. Она потратила столько лет, тоскуя по призраку. Ее призрачный Габриель был идеален. Но того Габриеля нет. Возможно, что и не было. Зато есть профессор Эмерсон, на которого она сегодня достаточно накричала, обругав на нескольких языках. Самое лучшее — поскорее убраться из его логова. А осколки в гостиной пусть убирает сам.