Инферно – вперёд!

– Ты мысленно проклинаешь меня за то, что я пришёл среди ночи, забывая, что это уже многократно сделано до тебя, причём куда более могучими людьми… и демонами. – Он прошёл к простому сосновому столу, на котором лежала рукопись Ансгера, и начал листать её. Более всего поражало то, что он совершенно не нуждался в освещении – воистину правду говорили те, кто утверждал, что Человек-без-Имени видит в темноте, как днём.

Под руку страшному гостю, загубившему великое множество душ, равно как и бездушных созданий, подвернулась пожелтевшая вырезка из журнала, сохранившаяся чудом с древних времён, о которых, по слухам, помнил лишь он да Могущественные. Вырезка повествовала об одном из героев, снискавших славу в Годы Грома и Огня, первом награждённом Золотым Крестом, некоем Крифе40 да Блуахе, лётчике-истребителе.

– Да Блуах! – воскликнул он. – Кто бы мог подумать! Было время, когда его имя не сходило с передовиц газет. Ему посвящали песни, его именем называли улицы… Должно быть, и сейчас эти таблички висят на стенах полуразрушенных домов в мёртвых городах Айлестера.

Человек-без-Имени приблизился к Ансгеру с вырезкой в руках.

– Я вижу, ты пишешь историю войны, старик. Не знаю, положено ли там находиться моему имени… но имя Крифа да Блуаха, несомненно, нельзя предавать забвению. Перепиши всё в точности, как здесь записано, пока мы едим.

Горечь, послышавшаяся в голосе необычного посетителя, свидетельствовала о том, что он некогда водил знакомство с да Блуахом. Ансгер, которому не оставалось ничего, кроме как выполнить указание, взялся за перо и пергамент, в то время как его гости, тщательно проверив, закрыты ли ставни, устроились на кухне. Из еды у Ансгера имелся лишь заплесневелый хлеб и вода, однако спутники Человека-без-Имени принесли с собой кое-какие продукты – и сейчас принялись подкрепляться ими.

Стараясь не обращать внимания на изредка доносившиеся до его слуха слова и фразы, старик продолжил свой труд. Статья представляла собой рассказ от первого лица, интервью одного из сослуживцев да Блуаха, ставшего свидетелем и участником первого – и, к сожалению, последнего – воздушного боя, прославившего имя лётчика-истребителя. Медленно читая трудные для восприятия предложения на литературном кэлтарне, Ансгер в то же время пытался себе представить, каково это: сидеть в кабине самолёта, движимого не силой магии, а вращением винта, получающего энергию от двигателя внутреннего сгорания, испытывать перегрузки от невероятных скоростей, жать на гашетку, открывая убийственный огонь из автоматических пушек и пулемётов.

Несмотря на то, что рядом находился живой свидетель былых времён, всё это казалось совершенно неправдоподобным. На миг Ансгеру даже подумалось, будто Человек-без-Имени – просто обычный лжец, провокатор из числа Могущественных или их пособников, однако, почти уверенный в правоте такого предположения, он не решился высказать его вслух.

Слёзы бессилия выступили на старческих глазах, и, обмакнув перо в чернила, Ансгер продолжил свой труд.

«… Приказ о передислокации мы получили ещё за день до того, как был обнародован указ короля об объявлении войны. В конце концов, мы – профессиональные военные, и должны первыми вступать в бой с противником. Я пил кофе – вы знаете, у лётчиков усиленный рацион, мы получаем натуральные кофе и чай – в компании капитана да Блуаха и других товарищей по службе. Последние дни мы усиленно готовились к боям; как раз наступил перерыв в учебных полётах, и в столовой собралась почти вся эскадрилья. Мы обменивались впечатлениями о новых истребителях марки «Эднабриг41», которые начали поступать на вооружение истребительно-бомбардировочной авиации совсем недавно. Это одномоторные, тяжёлые машины, с потолком полёта почти в семь миль42. Они, конечно, совсем не то, что старые бипланы, даже прославленные тактические истребители «Кумнах43» уступают им по мощи мотора и скорости.

Капитан да Блуах высказал мнение, что вскоре нас перебросят на север, к линии фронта, что было встречено молчанием, даже послышались возражения.