Итак, Анн-Арбор, штат Мичиган. Имя — Перри Доуси. Там как раз работал Дью, который уже побывал в переделке с одним из инфицированных негодяев. Отто и Маргарет тоже там. Нет, это не простое совпадение. Доуси, проживает в многоквартирном комплексе. К сожалению, он не описал свое текущее состояние.
Дью
55
Правда
Голос щекотал его мысли и ворошил взбудораженный разум.
ГДЕ ОНИ?
Это был голос Треугольников: механический, но живой.
ГДЕ ТЫ?
ЕЩЕ ОДНОГО НЕ ХВАТАЕТ
Снова голос Треугольников, однако другой. Какой-то… женственный. Нет, не голос женщины, конечно, но с женским оттенком и женской глубиной ощущений.
ПОЧЕМУ ОНИ НЕ ОТВЕЧАЮТ?
ГДЕ ОНИ?
Веки дрогнули. Услышанный голос был важен для Перри, то есть он каким-то образом понимал, что нужно задуматься. Боль свинцовым грузом нависла над телом. Каждый дюйм, казалось, отдавался ударами в приглушенной симфонии недовольства.
ОНИ НЕ СМОГУТ
ОНИ НЕ СМОГУТ
ОН СЛИШКОМ СИЛЕН
Перри заморгал, окончательно разгоняя остатки сна. Это Треугольники, но
Он почувствовал, как Три Бездельника зашевелились. Женский голос пропал.
Перри еще не был готов вставать. Он лежал на диване, перенеся весь вес на левую сторону. И вдруг подумал, что мог бы, наверное, провести здесь остаток жизни, только бы не терпеть невыносимую боль. Интересно, какую новую загадку готовят ему Три Бездельника?
Обожженная ягодица по-прежнему болела; ощущение было такое, как будто он все еще сидел на раскаленной плите. Воздух наполнился неприятным запахом. Значит, именно так пахнет горелая человеческая плоть. Замечательно! Но Перри чувствовал и другой запах, более острый, более… смертельный. Посторонний запах то появлялся, то исчезал, хотя, конечно же, не мог состязаться по интенсивности со всепоглощающим ароматом обожженной ягодицы.
ПОЧЕМУ ТЫ СРАЖАЕШЬСЯ С НАМИ?
Вот где они, голубчики! Ошибки быть не могло: мужской, высокомерный, начальствующий голос. Голос его собственных Треугольников.
— А откуда взялся другой голос? — спросил Перри, не обратив внимания на заданный вопрос. — Значит, инфицирован еще кто-то, не так ли? Кто же? Он живет где-то в доме?
МЫ ТЕБЕ НЕ СКАЖЕМ
ПОЧЕМУ ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ УБИВАТЬ НАС?
МЫ ЕДИНСТВЕННЫЕ КТО МОЖЕТ ТЕБЯ СЕЙЧАС СПАСТИ
— О чем это вы мне говорите? Спасти меня? Я почти мертвец, и никто меня не спасет.
НЕТ УБИТЬ ТЕБЯ ХОТЯТ ДРУГИЕ
НЕ МЫ
НЕ МЫ, ПЕРРИ
МЫ НИКОГДА НЕ ПРИЧИНИМ ТЕБЕ БОЛЬ
Выходит, Треугольники не пытаются погубить его? Чушь! Паразиты намерены съесть его внутренности и носить его на себе, словно пальто, завладеть мозгом и расхаживать по улицам, словно на «Маппет-шоу»!
КТО-ТО ИДЕТ
ЭТО КОЛОМБО?
Перри ничего не услышал. Может быть, они уже слышат лучше, чем он? Насколько они стали сильнее?
— Значит, вы говорите, что слышите шаги в коридоре? — переспросил Перри. — Это, наверное, сосед, который заходил раньше.
НЕТ ШАГИ ЛЕГЧЕ
ЭТО КОЛОМБО
УБЕЙ КОЛОМБО
— Никакой это не Коломбо, ублюдки! — рассердился Перри.
Наконец он спрыгнул на пол, придерживаясь рукой за стойку, и встал. Каждое движение причиняло боль.
— Почему, черт возьми, вас так напугала полиция?
ПОТОМУ ЧТО ОНИ ХОТЯТ ЗАБРАТЬ НАС
НАС ИЩУТ И ХОТЯТ УБИТЬ
ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?
— Спокойнее, приятели. Не нужно париться, и перестаньте кричать, а то у меня голова раскалывается. — Перри медленно выдохнул. Он попытался передать им свое спокойствие, надеясь, что если Треугольники способны переполнить его своими эмоциями, то он поступит так же по отношению к ним. — Почему вы решили, что они явятся сюда за вами?
РАЗВЕ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?
ЕСЛИ ОНИ УБЬЮТ ТЕБЯ, ОНИ УБЬЮТ И НАС
Ему словно выстрелили между глаз.
Аналитические процессы в голове Перри вдруг сдвинулись с мертвой точки, как только он понял, что его ждет.
То есть Военные не собирались его спасать…
Наоборот, они намеревались его убить!
Чтобы предотвратить дальнейшее развитие зародышей Треугольников. Просто и логично, хотя в глубине души все восставало против такого чудовищного и несправедливого развития событий. А он, как последний идиот, выслал через Интернет приглашение посетить свой дом, фактически сделав себя мишенью!
ДА ДА ГЛУПЕЦ!
ОНИ ИДУТ, ЧТОБЫ УБИТЬ ТЕБЯ!
В мысли из отдаленных, смутных воспоминаний вдруг просочился голос отца; теперь он обрел силу и значимость.