Родственники и друзья с жалостью наблюдали, как сестры, Аннет и Рини, по очереди кормили брата.
У могилы, после того как были прочитаны отрывки из Священного Писания и заупокойная молитва, пришедшие попрощаться с Хуанитой один за другим подходили к Аннет, Рини и Рону, выражая им свои соболезнования и самые добрые чувства. Их вежливо обнимали и дружески тесно прижимали к груди, сестры отвечали тем же, но не Рон. Он не мог поднять руки и был вынужден отвечать женщинам, неловко тычась носом в щеку, мужчинам — рукопожатиями, сопровождавшимися звоном цепей. Стоял сентябрь, было все еще очень жарко, пот градом катился по его лбу и стекал на щеки. Он был не в состоянии сам вытереть лицо, Аннет и Рини делали это за него.
Доктор Чарлз Эймос представил суду доклад, в котором констатировал, что Рон Уильямсон, по законам штата Оклахома, является психически больным человеком, не в состоянии осознать смысл выдвинутых против него обвинений, не может оказать должного сотрудничества своему адвокату в защите собственных интересов и обрести адекватное психическое состояние сумеет лишь после соответствующего лечения. Доктор также констатировал, что, если отпустить Рона под домашний арест, он может представлять собой угрозу как для себя, так и для окружающих.
Судья Миллер принял к сведению доклад доктора Эймоса и вынес постановление о том, что Рон является недееспособным по причине психического заболевания. Уильямсона отвезли в Виниту, в Восточную больницу штата, для дальнейшего обследования и лечения. Там его наблюдал доктор Р.Д. Гарсия, он прописал больному далмейн и ресторил от бессонницы, мелларил от галлюцинаций и маний, торазин от шизофрении, гиперактивности и агрессивности на период обострения маниакально-депрессивного психоза. Лекарства начали действовать через несколько дней, Рон успокоился и пошел на поправку.
Спустя пару недель доктор Гарсия констатировал: "Больной является социопатом и страдает алкоголизмом. Ему необходимо продолжать принимать торазин — по 100 мг 4 раза в день. Он еще не избежал опасности и продолжает оставаться в зоне риска".
Звучало несколько иронично, поскольку маячивший впереди, но отложенный пока приговор ожидал Рона как раз за побег.
Отвечая на письменные вопросы суда, доктор Гарсия писал:
"1) В настоящий момент он в состоянии осознать суть предъявленных ему обвинений; 2) Способен консультироваться со своим адвокатом и здраво помогать ему в подготовке защиты; 3) Более не является психически больным человеком; 4) Даже если отпустить его сейчас без медикаментозного лечения, постоянной терапии и наблюдения врача, вероятно, он не будет представлять существенной угрозы собственной жизни и безопасности, а также безопасности окружающих, во всяком случае, пока его склонность к социопатии не усугубится вновь вследствие чрезмерного употребления алкоголя, что потенциально может снова сделать его весьма опасным".
Рона вернули в Аду, где отложенный процесс над ним возобновился. Однако вместо того, чтобы провести основанные на медицинском заключении юридические процедуры в пределах своей компетенции, судья Миллер просто принял к сведению суждения доктора Гарсии. Судебное постановление о признании Рона недееспособным официально так и не было отменено.
На основании заключения доктора Гарсии отложенный приговор вновь вступил в силу, и Рона отправили в тюрьму досиживать остаток двухгодичного срока. При выписке из больницы его снабдили двухнедельным запасом торазина.
В сентябре Томми Уорд и Карл Фонтено предстали перед судом в Аде. Адвокаты энергично боролись за то, чтобы дела их клиентов были разделены и — что еще более важно — чтобы их рассмотрение было перенесено за пределы округа Понтоток. Дениз Харауэй в отсутствие трупа по-прежнему считалась пропавшей без вести, о ней не забывали в округе, и сотни местных жителей помогали искать тело, тем более что ее свекор, местный дантист, был в городе человеком очень уважаемым. Уорд и Фонтено уже одиннадцать месяцев сидели в тюрьме. Их признания оставались предметом горячих обсуждений в кафе и салонах красоты с октября, с того самого момента, когда о них впервые написали в газетах.
Как в подобных обстоятельствах эти двое могли рассчитывать на объективное жюри присяжных в своем округе? Подобные процессы сплошь и рядом переносятся для рассмотрения в другие регионы.
В данном случае прошение о переносе места суда было отклонено.