Информатор

– Доктор Уайтекер очень сочувствует Сиду Халсу, – сказал Уокер. – Его угнетает то, что Сид замешан во все это, и он готов всеми средствами помочь ему выпутаться.

Почти целый час ушел на то, чтобы обговорить условия встречи с Уайтекером. Наконец тот появился. Он держался бодро и непринужденно. Рядом сновали постояльцы гостиницы с булочками и тарелками с кашей.

– Ну ладно, – произнес Уайтекер, – что вы хотите знать?

Еще через два месяца, 6 февраля, в том же самом холле с Уайтекером встретились юристы отдела по борьбе с мошенничеством и Тони Д'Анжело. Они сердито выслушали его рассказ о разговоре с адвокатами Халса – примерно в тот же день Уайтекер отказался встретиться с прокурорами, сославшись на занятость. А хуже всего было то, что всего за несколько недель до слушания дела в суде Уайтекер поменял свои показания относительно Сида Халса.^{412}

Уокер пристроился на ближайшем диванчике, а Уайтекер стал рассказывать путаную историю, в которой каждая фраза противоречила предыдущей. Было ясно, что, выгораживая Сида Халса, он сочиняет на ходу.

Сначала Уайтекер сказал, что посоветовал Халсу не платить налог с незаконно присвоенных денег, пока они не будут переведены в США. Затем заявил, что не помнит, чтобы говорил с Халсом о налогах. Деньги, которые он получил от Халса как откат с первых трехсот тысяч долларов, были, по словам Уайтекера, взяты в долг, – он забыл о своем признании, что это выдумка, сочиненная несколько лет назад. А другие деньги были переведены Халсу из АДМ якобы в оплату этого займа.

– Секундочку, – прервал его Д'Анжело. – Если вы должны были Халсу сто тысяч долларов, то почему возвращали долг через АДМ?

Уайтекер моргнул и замолчал.

– Не помню почему, – сказал он наконец.

Юристы выслушивали эти несуразицы несколько часов. Уайтекер снова и снова менял причины и назначение платежей, стараясь вытащить Халса из тенет преступления.

Когда допрос закончился, Дон Маккей кипел от возмущения. Этот Уайтекер просто непроходимый тупица. Он договорился о сотрудничестве, ему еще не вынесли приговор, – и тут он меняет показания.

– Ты веришь в эту галиматью? – спросил он Д'Анжело.

– Совершенная чушь, – ответил тот.

И Маккей решил, что не станет ходатайствовать о смягчении приговора Уайтекеру. Пусть получает по максимуму.

Он посмотрел на Д'Анжело.

– Надо дать сукину сыну по мозгам, – сказал он.

Офисы различных компаний и правительственных организаций по всей стране стали получать письма и посылки от Уайтекера. Некоторые из них, кроме писем, содержали документы, призванные подтвердить его слова. К другим прилагались аудиозаписи.

Дженет Рено, Джиму Гриффину и Робину Манну пришли одинаковые письма. В них Уайтекер признавался, что допускал ошибки, когда был осведомителем, и просил за них прощения.

Некоторые прокуроры тоже получили копии письменного заявления за подписью Уайтекера. Всем бросился в глаза заголовок на пятой странице:

«О Брайане Шепарде».

В пяти следующих абзацах Уайтекер обиняками признавался, что оклеветал Шепарда и что тот не приказывал ему уничтожать записи.

«Все без исключения аудиозаписи, сделанные в АДМ и на переговорах с конкурентами, я передал ФБР,

– писал Уайтекер. –

И в дальнейшем в них не делалось никаких изменений».

Он объяснял, что оговорить Шепарда ему подсказал один из бывших сотрудников АДМ. Он убедил Уайтекера, что взамен АДМ отзовет свои претензии к нему. Записи беседы с этим человеком не осталось, потому что они говорили по телефону-автомату и пользовались неотслеживаемыми телефонными картами.

Несколько посланий получили и сотрудники компании «Биомар». После того как Уайтекер осенью заявил о своей виновности, «Биомар» порвала отношения с ним и изъяла выписанные на его имя опционы под тем предлогом, что он проработал в компании недостаточно долго, чтобы стать инвестором.

Нельсон Кэмпбелл, один из основателей компании, знал, что тем самым привел Уайтекера в ярость, и это новое письмо предупреждало, что Уайтекер так просто акции не отдаст.^{413} Сначала один из сотрудников в смятении сообщил Кэмпбеллу о том, что получил от Уайтекера толстый конверт. Вскоре о том же сообщили и другие. Догадываясь о содержании посланий, они принесли конверты нераспечатанными.

Кэмпбелл осторожно вскрыл один из них сам. Внутри было письменное заявление Уайтекера и кассета. Начав читать заявление, Кэмпбелл пришел в такое расстройство, что не смог дочитать его до конца. Уайтекер обвинял его во множестве прегрешений. Более того, он признавался, что записал кое-какие разговоры сотрудников «Биомара» с помощью диктофона, приобретенного в ходе «Битвы за урожай». Копии этих записей он якобы отослал в Министерство юстиции и в Комиссию по ценным бумагам и биржам, чтобы там разобрались во всех нарушениях.[75]