Информатор

– Ну, тогда понятно, что их беспокоит, – ты видел это своими глазами.

– Знаешь, они ведь играют с огнем.

Уайтекер снова взглянул на Шепарда. Агент смотрел на него выжидательно.

– Похоже, всякий раз в этом участвуют одни и те же, а? – спросил Уайтекер.

– Ага, – отозвался Брассер и сменил тему. Он спросил Уайтекера, нет ли у него шансов снова устроиться на работу в АДМ.

Но Уайтекер не дал определенного ответа и стал спрашивать о выходном пособии. Брассер ответил, что проработал в компании всего около пяти лет, а в компенсацию получил пособие в размере зарплаты за восемнадцать месяцев и автомобиль впридачу. И все же ему не давало покоя то, что творится в АДМ.

– Я предупредил Уилсона о том, что это опасно. Я сказал: «Ты же должен понимать, что это как русская рулетка».

– Да, я тоже так считаю, – ответил Уайтекер. – Это аморально и совершенно незаконно. Абсолютно.

– Мик и другие там, наверху, если и сознают это, то полагают, что им ничто не грозит, потому что сами в этом не участвуют.

Уайтекер вновь согласился.

– А вообще это их дела, – заключил Брассер. – Только рано или поздно их поймают.

– Ну, если их поймают на лимонной кислоте, то размотают и дела с фиксированными ценами на остальные продукты. И что тогда?

– Не знаю, – ответил Брассер.

Агент слышал лишь то, что говорил Уайтекер, но понимал, что собеседники обсуждают противозаконные действия руководства АДМ. Между тем Брассер говорил, что Уилсон хочет договориться о ценах на молочную кислоту, еще одну кормовую добавку.

– То есть он собирается устроить «это самое» и по ценам на молочную кислоту?

– Ну да.

Но АДМ придется повоевать с конкурентами за приличный кусок рынка, добавил Брассер. Занижая цены, делаешь конкурентов сговорчивее.

– Ничего себе! – откликнулся Уайтекер.

– И еще Терри сказал мне: «Не волнуйся, если кто и попадет за решетку, так это мы с Барри».

Уайтекер был поражен, но, стараясь казаться спокойным, только фыркнул:

– Так и сказал?

– А я ему говорю: знать ничего не хочу об этом.

– Он так и сказал: «за решетку» и все такое?

– Ага, – засмеялся Брассер.

Уайтекер взглянул на часы: было 11.35. Он сказал Брассеру, что пора спать, но тот болтал еще минут пять, пока не выговорился. Уайтекер пообещал Брассеру, что будет ему звонить.

– Счастливого Рождества тебе и твоей семье, – сказал он напоследок.

– Давай созвонимся до Рождества, – предложил Брассер.

Уайтекер согласился, и они распрощались. Положив трубку, Уайтекер с шумом выдохнул и посмотрел на Шепарда и Везеролла.

– Ох, ничего себе, – произнес он.^{109}

Минут через двадцать Шепард проводил Уайтекера к выходу из отеля и, коснувшись его плеча, сказал, что на следующий день им придется поговорить еще раз. Он оставит сообщение на голосовой почте с номером комнаты, где они встретятся. Уайтекер выглядел совсем обессиленным. Он кивнул и вышел на улицу.

Вернувшись к Везероллу, Шепард покачал головой. Даже из того, что они слышали, было ясно, что запись представляет собой нечто исключительное.

Их свидетель, лживый, пытавшийся обвести их вокруг пальца и не выдержавший проверку на полиграфе, был втянут в сеть обширного криминального заговора.

И каким бы невероятным ни казалось то, что говорил Уайтекер, сеть эта, похоже, была еще шире, чем они смели представить.

На перекрестке возле отеля Уайтекер повернул налево и поехал домой, в Моуикву.

Ему все же не верилось в провал испытания на детекторе лжи. Чепуха какая-то. При всех его ответах график не менялся. Возможно, подумал он, агенты солгали, что он провалился, чтобы сделать его послушнее. Скорее всего именно так.

Он глубоко вздохнул, избавляясь от тревог этого вечера. С записью разговора с Брассером все вышло даже лучше, чем он ожидал. Теперь агенты, по крайней мере, знают, что не ему одному есть что порассказать о фиксировании цен. Может, они даже откажутся от него, Уайтекера, как от свидетеля.

А лучше всего то, что Брассер ничего не знает о лизине. Надо будет почаще упоминать его в разговоре с агентами, решил Уайтекер.

На следующий день Шепард и Везеролл снова были в «Холидей-Инн», полные решимости взять Уайтекера за жабры и окончательно разобраться со звонком Фудзивары. Что-то было не так. Пахло враньем. Уайтекера не отпустят, пока не вытянут из него правду.

Уличать свидетеля в обмане – дело тонкое. Угрозами можно только все испортить: в конце концов, их цель – вернуть доверие, а страх – плохой советчик. Решили, что изобличать Уайтекера будет Везеролл. Он вел допросы очень искусно, и с ним Уайтекер чувствовал себя не так комфортно, как с Шепардом.

Прибыл Уайтекер, и вначале все шло заведенным порядком. Они обменялись рукопожатиями, Шепард спросил Уайтекера о его семье, Уайтекер тоже спросил Шепарда о семье. Наконец Уайтекер сел. Напротив него уселся Везеролл, и Уайтекер сразу понял, что готовится что-то необычное.

– Марк, – сказал Везеролл, – надо поговорить.

– О'кей, – кивнул Уайтекер.

– Я хочу поговорить о том, насколько откровенны вы были с нами, рассказывая о попытке вымогательства со стороны Фудзивары.

Это, казалось, застало Уайтекера врасплох.