Информационные войны XXI века. «Мягкая сила» против атомной бомбы

Так вот эти все методы они ушли в прошлое, потому что они не масштабны. Они не позволяют действительно всерьез менять власть целого государства. Потому что это очень долгий процесс, завербовать какого-то человека, потом его растить к высшим государственным каким-то постам. Это процесс очень трудный и почти невозможный. К тому же это является явным вмешательством в дела других стран. И совершенно другое дело, когда некоммерческие и негосударственные организации занимаются своей, якобы, уставной деятельностью, благотворительной деятельностью, и ведут собственно эту самую информационную войну. Все эти организации известны. Это USAID, так называемые, UNISEF, это Freedom House, это «Фонд Открытое общество» Сороса, и многие-многие другие. Их можно десятки, сотни, перечислить, которые возглавляются тем же самым сенатором Маккейном, или той же госпожой Клинтон, или другими известными деятелями, бывшими политиками, которые зная какие-то установки, ведут вот эту гуманитарную деятельность. Этих институтов и институтиков очень много. И действуют они по такому принципу: они объявляют о том, что они дают гранты на те или иные действия, на те или иные проекты, и люди которые узнали об этом, начинают подавать заявки на эти гранты. Подают заявки. Им эти заявки правят в соответствии с нужными какими-то критериями, потом финансируют. Финансирование бывает, как правило, микрофинансированием. То есть 5 тысяч долларов, 10 тысяч долларов. Я не видел даже от фонда Сороса или от кого-то другого, финансирования больше 500 тысяч долларов. Как правило, это 30 тысяч долларов, 50 тысяч долларов. Самые большие, это 300 тысяч долларов, или 500 тысяч долларов на самый большой грант. То есть никогда все яйца не вкладываются в одну корзину. Когда бы какой-то институт американский взял бы и кому-то одному выдал бы сразу 100 миллионов и сказал: «Вот там иди, действуй, свергай кого-то». Потому что они не знают, а вдруг этот человек окажется предателем, мошенником. А вдруг он окажется просто некомпетентным. Он так вроде хороший, он за нас, но он дурак, например. И что с ним делать? Он взял эти деньги и не так как-то потратил. Когда они дают гранты сотням и тысячам мелких организаций, на какую-то мелкую вещь. Вот я перечислял, беру наугад просто, например, бойкот производителей, одна из акций, экономический бойкот. Вот тебе дается грант, организуйте бойкот производителей такой-то фирмы, потому что она, например, спонсирует власть, какого-то кандидата или какого-то человека. То есть, для этого требуются листовки, информация, какие-то пикеты или еще что-то такое. Посчитали, сделали смету, организовали, отдали. Они провели этот бойкот, с ними рассчитались, потом от них заявку на новый грант и дальше запускают. Если они окажутся мошенниками, максимум что сделаем, это потеряем десять тысяч долларов, которые мы им выдали. Мы их заносим в черный список и больше с ними никакого сотрудничества не будет. Риск не велик. Даже если 30 % окажутся такого рода мошенниками, то этот риск он закладывается изначально в стратегию. Мы просто изначально знаем, что 30 % денег мы потеряем. Зато остальные, 70 %, или 50 % будут донесены, и будет сделано так как надо, что собственно и требуется.