Инга Будкевич. Если бы знать…

В 1954 году во ВГИКе ради эксперимента объединили актерский курс Владимира Белокурова с режиссерской мастерской Михаила Ромма. В ней учились Саша Митта, Вася Шукшин и Андрей Тарковский. Совместных занятий у нас было мало, встречались в основном на общих лекциях. Зато будущие режиссеры приглашали нас, будущих актеров, сниматься в своих курсовых работах, что было очень удобно. Валя Виноградов, например, взял меня и Шукшина, Тарковский – Ару Шпринк.

Для студентов устраивали просмотры, иногда мы по пять фильмов в день смотрели. Однажды в Доме кино оказалась на балконе рядом с Андреем Тарковским. Нам показывали какую-то картину на христианскую тему. Я ничего не понимала в происходящем и то и дело теребила Тарковского:

– Андрюша, а кто это? А это что за человек?

Он терпел-терпел, а потом раздраженно буркнул:

– Библию надо читать!

Наш актерский курс был необыкновенным, ярким, талантливым, но у многих однокашников судьба сложилась трагически. Наш староста Юрий Ягодинский в двадцать три года повесился в общежитии. Тело надо было перевезти в Горький, денег на это не было. Тогда друзья пристроили его на заднем сиденье «москвича» – так и ехали четыреста километров. Стас Хитров много пил, что и привело его к печальному результату, как и Ольгу Бган. Микаэла Дроздовская во время съемок в Орджоникидзе погибла, получив ожоги при пожаре в гостинице, Вадим Новиков покончил с собой. Если бы знать…

Но тогда, в юности, конечно никто и предположить не мог, что будет с нами дальше. Жизнь впереди – и надо торопиться наслаждаться ею! Неподалеку от ВГИКа открыли универмаг, который стал местом паломничества наших модников и модниц. Два студента-оператора купили там куртки, похвастались – и все побежали за такими же. Потом на прилавки выбросили чешские бежевые полуботинки. С тех пор девчонок нашего курса можно было узнать по одинаковой обуви. Как-то мы с Арой и Людой Карауш поехали на рынок. Они купили себе розовые косыночки из кроличьего пуха, а я – целое боа! Родители меня баловали. Когда училась на третьем курсе, отец, оставивший военную службу, купил мне каракулевую шубку. Но в это время я уже была замужней дамой. Мы с Арой первыми выскочили замуж: вначале я, потом она…

В первый же год учебы мы подружились с ребятами с третьего курса режиссерского факультета. Эльдар Шенгелая, сын Нато Вачнадзе, снимал квартиру неподалеку от института. У него часто собиралась шумная компания, пили вино, присланное из Грузии, закусывая его чурчхелой и орехами. Вскоре я заметила, что Эльдар всерьез влюбился в Ару. А за мной поначалу ухаживал Леша Сахаров, его однокурсник. Однажды он провожал меня домой, взял руку, чтобы поцеловать, и сделал замечание: «Инга, надо обязательно делать маникюр!» Больше я с ним не встречалась.

А потом у меня начался роман с однокурсником Эдуардом Изотовым. Он был очень домашним и ухоженным. На вступительные экзамены пришел со своим аккомпаниатором, чем поразил приемную комиссию. А когда он запел, все просто попадали: высокий, красивый, с ослепительной улыбкой, да еще и обладал таким ярким и сочным баритоном!

Белокуров у нас на курсе поставил «Анну Каренину». Ариадна была любимицей Владимира Вячеславовича, и он дал ей главную роль, Эдик играл Вронского. Вот это была пара! Ара в платьях девятнадцатого века из скромной, хрупкой девочки превращалась в писаную красавицу. А Эдику с его ростом и молодецкой выправкой очень шел военный мундир.

О романе с ним мечтали почти все девушки курса. А тот ходил гоголем, ни на кого не смотрел. На втором году обучения мы с Эдиком стали готовить отрывок. Постоянно были вместе: лекции, репетиции, опять лекции. И так с девяти утра до глубокой ночи. Иногда в перерывах всем курсом закрывались в аудитории. Эдик садился за пианино и начинал играть что-нибудь бравурное, а мы с удовольствием пели или танцевали. Обедали в институтской столовой. Изотов обожал шницели, хотя по студенческим меркам стоили они недешево. Его даже так все и звали – Шницель. Но семья Изотовых была состоятельной, у него всегда водились деньги.

Когда занятия заканчивались совсем уж поздно, Изотов провожал меня до дома. Помню, идем с Юлей Цоглин от ВГИКа пешком до проспекта Мира, а рядом Эдик, который всю дорогу хохмит. Мы с ней буквально за животы держались, от смеха останавливались через каждые пять минут… И так получилось, что хохмили-хохмили, дружили-дружили и додружились. И у меня, и у него это была первая любовь.