Инга. Мир

Сбежала вниз, кинулась в комнату и вытащила пакет с буклетами, высыпала их горой на постель. Перебирая, нашла нужный, где была табличка с расписанием семинаров и адресами. Тыкнула в кнопку мобильника.

— Ма-ам? — радостно удивился Олега, перекрикивая мощные дискотечные ритмы, — ты как? Все в порядке? Чо гости?

— Не тарахти. Олега, а вы там, в Щелкине, где обитаете? Ты палатку не взял, я поглядела. Вы в центре, да? В городе самом?

— Не тарахти, — засмеялся тот, — нафиг нам центр, там тоска и старички. Мы в Песчаном, поближе к пляжам. У Димки тут дед, мы у него весь двор оккупировали. Ты извини, мне пора, ребята машут вон.

— А номер? Дом какой у деда?

— Щас…

Ей было слышно, как музыка становится тише и громче, поворачиваясь. И снова пришел голос сына:

— Двадцатый. Тут улиц две всего. Так что, первая Морская, дом двадцать. А ты что, ты решила приехать, что ли?

— Нет! Да. Нет, Олега, извини, то я так. Да подожди, минутку. Там как вообще? Ну… в общем, как там?

Олега засмеялся, крикнул кому-то насчет иду-иду.

— Тут офигенски. Правда, рядом сумасшедшие поселились, у них палаточный городок, прям, много палаток, на краю поселка. Ну, эти, гуреющие граждане. Я приехал, они как раз строем лазили по песку и чему-то там молились. Ну, мы завтра подальше отъедем, чтоб не смущать музычкой. А может, наоборот, похулиганим. Мам, прикинь, там теток дофига, но и барышни есть очень даже мимими. И чего забыли. Мы их завтра переманим, к себе.

— Олега! Ты…

— Да? Чего, мам?

— Нет. Ничего.

— Целую. Я побежал!

Инга опустила руку с мобильником. Вот тебе бабушка и Юрьев день. Ее сын там сейчас танцует за пультом, среди мигающего в такт музыке света. А его предполагаемый отец рядом водит по тому же песку своих последователей, и они, воздевая руки и мерно что-то там говоря, косятся на громких пацанов. Наверняка, придут устраивать разборки. И двое могут встретиться.

— Подожди, — шепотом сказала сама себе, — ну, встретятся. Все равно Олега не знает его.

Она вспомнила, как Вива, ругаясь, требовала, детка, отпусти волосы подлиннее, или ты, Олеженька, постригись покороче, вы же, как две капли воды, друг на друга, я вас с трех метров путаю! А вдруг Каменев придет и узнает? Ее он, получается, помнит очень даже хорошо, если все журнальчики измалевал ингами.

Она положила мобильник и сунула пальцы в густые волосы, пропуская пряди. Еще туда приедут Виолка с Ташкой. Ташка отправится искать Олегу. И кто-то из них наверняка мальчику проболтается, что дамочка на обложках срисована с его матери.

В двери заглянула совсем уже сонная Виола.

— Инуся, покажи мне, как душик ваш фурычит, да я спать. Ташка кобенится, так что мы завтра поедем. Пусть уже погуляет дите на воле, а тут ей скучно. Ты как, не решила с нами прогуляться? С Петрушей увидеться?

Она хихикнула.

— Нет, Ушастый, — сказала Инга, — ехайте сами.

5

Инга не соврала подруге, сказав, что не поедет с ней и Ташкой на Казантип. С ней — не поедет.

Посадила их на автобус, расцеловала Виолку в круглые щеки. И, вернувшись домой, быстро собрала рюкзак. Покрутив, сунула туда оба фотоаппарата, новый и старый послушный-привычный. Сосредоточенно собрала все, что к гаджетам положено — зарядные устройства, запасные флешки, пару наборов аккумуляторов. Сунула во внутренний кармашек паспорт, пересчитала наличные, соображая, на что их хватает. И уйдя в олегову комнату, вытащила из-под тахты шелковую легкую палатку. Радуясь тому, что маленькая и невесомая, туго утолкала ее в чехол и тоже сунула в рюкзак, на самое дно.

Так… что же еще. Щетка для волос, косметичка с необходимым: крем для лица, пудра-компактик, ну пусть еще водостойкая тушь и тюбик помады. Ах, да, лосьон от комаров и упаковка незаменимых спиралек. Купальник, маленькое полотенце. Собственноручно пошитый из купленного в городском магазине синтепона спальник. Потому что покупные все разлапистые и рыхлые, а этот как и палатка, свертывается в чехол размером с хлебный батон.

Оглядела важный полевой рюкзак, набитый, с оттопыренными карманами. Ветровку рукавами на пояс завязать, бейсболку на голову. Ах да, тонкие брюки, чтоб по вечерам не кормить комаров голыми ногами.

— Экая ты, Михайлова, хозяйственная…

Натянула носки и зашнуровала удобные легкие кроссовки.

Сверху спустилась Вива, встала в дверях спальни, поправляя волосы.

— Ба, — сказала Инга, — я к Олеге все-таки съезжу. Денька на три. Саныч когда возвращается?

— Послезавтра. Подожди, я Олеженьке бубликов…

— Ба. Там не Москва, куплю я ему, в киоске, именно такие.

Вива кивнула. Не стала суетиться по обыкновению. И Инга села на табурет, готовясь к разговору.

— Виоле не стала говорить, что едешь туда же, — уточнила Вива, — но все же едешь.

— Ну… ну, да.

Под молчание Вивы встала, вдевая руки в широкие лямки. Проверила в кармашке деньги. Поцеловала бабушку в щеку. И остановилась, от вопроса, заданного в спину:

— Кто из них?

Повернулась, вздохнув. Вива смотрела пристально, держала руки в карманах ситцевого платья в горошек. Добавила, слегка улыбаясь: