Инга. Общий файл

Но Сережа все равно приснился ей. Такой, каким был в Оленевке, лежал, кинув по траве руки. Смотрел в небо спокойными глазами, полными зеленоватого света. И она, Инга, с заходящимся от того, что сейчас сделает, сама, сердцем, наклонялась к его полураскрытым губам. Знала, ничто не остановит ее. Так хочется. Так...

Заплакала во сне, и проснулась, сердито вытирая ладонью мокрые глаза.

- Что ж ты такой дурак, - пожаловалась шепотом. За стеной дребезжала дрель, а с другой стороны без перерыва гудел лифт.

Она не злилась на сон, знала, сегодня, в первый раз с того разговора с Вивой, ей нужно будет рассказывать обо всем. Виолке. За тем и ехала, наверное. Хорошие такие девичьи секреты, за три тыщи километров, на все собранные Вивой деньги, поехать пошептаться. Но все сложилось именно так. Потому что никому больше не сумеет она рассказать правды. И Виолка узнает ее больше, чем Вива.

На самом закате они сидели в парке, удивительно милом и тихом, полном огромных старых деревьев. Смотрели, как маленькая Ташка в розовом комбинезончике таскает по дорожкам пластмассовую лошадь на колесиках, отбивая ее от посягательств других мальков.

- Дела, - сказала Виолка, когда Инга замолчала, ковыряя кнопку на подоле курточки, - значит, ты и не знаешь, кто папаша? Может и художник твой, так?

Инга вздохнула. Криво улыбаясь, пожала плечами. Кивнула. И снова пожала плечами.

- Так! - вдохновилась Виолка, - а чего ему знать, про Серегу-то? Блин, я даже не помню, что за Горчик такой, вы ж для меня все были мелочь пузатая. Кроме тебя. Говоришь, красивый?

- Виола, хватит. Не рви сердце.

- Ладно. Толку с его красоты. А что не стала метаться, да передачки носить, ну, правильно сделала. Мамаша отнесет, не скиснет. А тебе нельзя, подруга.

- Не в том дело, что нельзя...

- А я говорю, в том! Косую я помню, не думаю, что она изменилась. У Ромалэ этого, я так думаю, дружбанов осталось до хрена. Если кто из них узнает, что ты своего Серого отмазывала, можешь сильно пострадать. Время такое, Инка. Чикнут ножом в подворотне и все, сливай воду. Еще и левые написала бумаги, ты же получаешься лжесвидетель? А вдруг тебя тоже прищучат?

- Я... - Инга сглотнула, подавленная словами подруги, - я не думала...

- Оно и видно, - Виолка обхватила понурые плечи, - ладно, я ж не ругаюсь. Думаю просто. А то кто ж за тебя подумает-то! Правильно сделала, что отмазала, но теперь сплошной риск. И приехала тоже правильно. Нефиг там сейчас маячить. Если Горчик твой отмажется, Рома бандюки могут наехать, на тебя. Если дальше будет сидеть, а ты попрешься туда светиться, ах, где тут мой Ромео, то тебя могут менты привлечь, раз. А еще, знаешь еще, чего делают? Заставят в зону носить всякое - наркоту к примеру. Два! Не твоя это жизнь, Инка. Такая девка умная, и красотка выросла, даже Павличек мне сегодня шепотом - ох ни фига ж себе вы там, девки, табунами подрастаете, а я ему тыц локтем в бок... Да смеюсь. Так что, пусть твой Серега на тебя зуб не точит.

- Да он. Нет. Он же сам, ушел вот. И написал.

- И молодец. Не реви. Ташка! А ну не трогай мальчика! Ты, коровушка, его больше в два раза! Держи платок. Так. Одно порешали. Второе - завтра метнемся в Москву, чисто погуляем, посмотришь, чего все смотрят: Краску, Арбат, мачку. В кафешечке посидим. А потом подумаем, куда тебя можно пристроить. У меня концов никаких нету, но поспрашивать могу. У Павличка в конторе, допустим. У тебя нет никого тут, чтоб поселиться, на первое время? Тут главное, чтоб жилье было. Сперва - любое. Мы сколько лет по съемным хатам болтались. Иногда такие гадюшники, ужас.

- Да я не думала.

- А ты подумай. Но! - Виолка подняла палец с острым ногтем, - перед этим надо главную проблему порешать. Ты сказала - почти три месяца?

Инга кивнула.

- Чего ж ты тянула? - поразилась Виолка, подтаскивая к себе Ташку и нещадно вытирая той нос.

Инга вспомнила ту первую неделю, когда вернулась из Судака и ничего не могла вообще. Ни думать, ни плакать. Только лежать, тупо глядя в потолок. А месячные должны были прийти в аккурат под конец августа, и после она еще пару недель ждала, надеясь, вдруг просто задержка. Получается, месяц, нет, полтора. Дальше... дальше снова напал на нее ступор, дни выплывали из утра, покачиваясь, шли мимо, и уходили в ночь, казалось, это один и тот же день крутится перед пустыми глазами. А когда утром вдруг резко затошнило, и она заперлась в туалете, выворачиваясь наизнанку, то только тогда подошла к висящему в коридоре календарю и, ведя пальцем по клеточкам, осознала - два месяца, уже два месяца. А что делать, все еще совершенно непонятно.

- Был бы то хоть Сережка, один, я бы совсем не волновалась, - ответила Виолке на свои собственные мысли.

- Угу, - согласилась та. Задумалась ненадолго, сводя короткие бровки. И тут же снова подняла палец с острым ухоженным ногтем:

- Твоему художнику совершенно не надо знать, про Серегу-то. Черт, такой лак дорогой, а слезает, как дешевка какая. Так вот. План такой. Ты ему звонишь. И говоришь, ах, Петя. Петя, да? У меня для тебя сюрпрайз, пляши!